Голос во тьме - Аргентина Танго (2020)

Экипаж приземлился у городской окраины. Редферн помог Маргарет спуститься, и, пока он доставал саквояж, девушка подошла к лошадям. Сейчас они выглядели роскошной гнедой парой, с длинными пышными гривами и хвостами. Один из коней покосился на мисс Шеридан большим сливовым глазом, и в нем мелькнул серебристо–алый отблеск. Маргарет попятилась. Конь опустил морду и принялся невозмутимо жевать снег, сладко похрупывая наледью.

— Руки не суйте! — резко окликнул девушку Энджел. — Кельпи плотоядны.

— Ладненько, — пробормотала девушка, отступая поближе к наставнику. — Как скажете. Кельпи так кельпи…

Энджел взял саквояж и предложил Маргарет руку; они двинулись к Эдмуру по полузаметенной дороге. Несмотря на близость городской окраины, нигде не было ни огонька, ни шороха. Ни припозднившихся прохожих, ни пьяниц, шатающихся по улице в поисках выпивки, ни собак во дворах домов — никого и ничего. Обвисшие ставни и распахнутые двери давно уже не защищали комнаты от дождя, снега и ветра.

— Эдмур вымирает, — сказал Энджел. — Люди инстинктивно бегут от раскола.

Город был похож на призрачное видение: дома еще казались крепкими, но медленно разрушались изнутри от того, что никто тут не запирал дверей и окон уже семь лет. Улицы в снегу, на крышах — большие белые шапки и тяжелые сосульки. Темно, безлюдно и серо.

— Как так вообще получилось? Неужели те, кто строил дорогу, не понимали, что делают?

— Жадность, Маргарет, — отозвался Энджел. — Эдмурцы были правы, нельзя прокладывать здесь железную дорогу, но кого это волнует, когда смета уже составлена, а деньги вложены? Строительство началось еще до того, как геологи закончили с исследованием почвы, и никто не собирался тратить лишние деньги, закладывая петлю, чтобы обогнуть Эдмур, когда есть более короткий и дешевый путь, — наставник фыркнул. — Результат налицо.

— Вот свиньи, — сказала мисс Шеридан. — Неужели им потом спалось спокойно?

— Да, — угрюмо ответил Редферн, — ничто не тревожит сон таких людей.

Они пересекали заброшенные кварталы один за другим, и сперва Маргарет еще замечала на домах и оградах следы ремонта, но чем дольше они шли, приближаясь к провалу, тем больше становилось руин. Некоторые здания и вовсе превратились в груды битого кирпича. Они попадались все чаще, а идти по улице стало трудно: то и дело приходилось обходить развалины, сваленные кучей камни, поваленные ограды, а иногда — карабкаться через них. Маргарет несколько раз едва не упала, запнувшись о камни или попав ногой в глубокую выбоину.

— Кельпи не могут приближаться к расколу? — спросила она Энджела, когда тот помог ей преодолеть глубокий разлом посреди улицы.

— Нет. Они чуют то, что оттуда сочится, и ни за что не подойдут к этому.

Ржавые железнодорожные пути показались совершенно неожиданно. Впереди зиял длинный узкий провал, поглотивший и дорогу, и поезда, и вокзал со станцией. Вокруг были вбиты колья с выцветшими до бледно–алого цвета лентами. Энджел остановился.

— Этот провал растет, — сказал он. — Такое иногда случается, но думаю, тут дело не только в естественных причинах.

Он поставил саквояж наземь и исподлобья уставился на раскол. В нем была настолько непроглядная темень, что он казался бездонным. Кругом царила абсолютная тишина. Ни единой живой души. Маргарет сжала руки в муфточке. Если что–то случится — на помощь рассчитывать нечего.

— Чувствуете? — спросил Энджел. Застывший в полной неподвижности воздух казался кристально чистым и прозраченым, но дышать им было тяжело, словно его пронизывала невидимая взвесь. Маргарет сгребла горсть снега и бросила в сторону раскола. Снег оседал на землю медленно, как чаинки сквозь воду. Над самим расколом воздух выглядел прозрачной линзой, по которой иногда струилось нечто почти неуловимое человеческим глазом. Девушка взяла Энджела под локоть. Рука наставника одеревенела от напряжения.

— Вы боитесь? — тихо спросила Маргарет.