Менсфилд усмехнулся, вспоминая, как недавно английским военным атташе был завербован русский князь из военного министерства, который за пять тысяч фунтов стерлингов продал Лондону все то, на что немцы потратили столько лет кропотливого труда со своими «Зингерами», отделениями и депо.

Сложности с Берлином у Лондона возникали тогда, когда интересы британских и немецких шпионов пересекались. Подопечные Камминга в таких случаях поступали просто — через двойного агента они «сливали» русским информацию о немецких шпионах. Немцы же предпочитали, не мудрствуя лукаво, тихо «устранять» коллег из туманного Альбиона.

Вот и сейчас нельзя было сбрасывать со счетов и такое вероятие событий касательно Донна. Тем более со всей очевидностью становилось ясно, что в Ялте действовал не один, а несколько агентов Nachrichten-Bureau[8]. Не сильно отставали от немцев и союзники из Австро-Венгрии.

Когда за окнами уже забрезжил рассвет, а в фарфоровой чашке почти не осталось чая, Камминг принял единственно правильное, на его взгляд, решение. Он все-таки рискнет и разрешит Чинару провести операцию самостоятельно — Nothing venture, nothing have[9]. И уже завтра направит в Россию другого офицера. Новому посланнику предстояло не только проверить лояльность агента, но и разобраться в истинной причине смерти майора Борнхила.

21

Букет белых роз

Подкатив на «Руссо-Балте» к гостинице «Россия», адвокат заметил в вестибюле Нижегородцева. Доктор сидел за кофейным столиком в компании Сорокопятова. Оба со скучающим видом пили чай. Завидев Ардашева, Николай Петрович радостно воскликнул:

— Ну вот, слава богу, наконец-то вы и нашлись. А мы тут с Ярополком Святославовичем вас дожидаемся. Присаживайтесь, Клим Пантелеевич, я велю еще один прибор поставить.

— Не откажусь, — вымолвил Ардашев, обрадовавшись возможности загладить неловкость вчерашнего вечера. Усаживаясь в кресло, он спросил: — И как ваши литературные изыскания, Ярополк Святославович?

— Помаленьку, Клим Пантелеевич. С удовольствием пообщался со стариком Синани — удивительный, можно сказать, человек. Столько интересных фактов помнит об Антон Павловиче! Вот давеча рассказывал анекдотичную историю: как-то Чехов получил письмо из Одессы. Почтенный глава семейства жаловался, что его дочь — восемнадцатилетняя барышня — плыла на пароходе из Севастополя в Одессу и там, на палубе, познакомилась с… Чеховым. «И как вам не стыдно, господин Чехов! — негодующе писал отец. — Вы сочиняете такие симпатичные рассказы, а позволяете себе приставать к девушке со столь омерзительными предложениями!» Рассказав эту историю, Антон Павлович рассмеялся, потом снял пенсне и пояснил: «А я никогда из Севастополя в Одессу не ездил».

— Действительно забавно, — улыбнулся Клим Пантелеевич.

Появился лакей с подносом. На столике оказалась чайная пара и стакан с блюдцем. Налив чаю доктору и адвокату, он в нерешительности остановился перед Сорокопятовым — из его пустого стакана выглядывала чайная ложка.

— Изволите еще?

— Нет, любезный, спасибо. Напился. — Писатель повернулся к Ардашеву. — А вы слышали, Клим Пантелеевич, что вчера в парке гостиницы «Ялта» обнаружили труп? За два дня — два убийства!

— Да, странные вещи творятся в Ялте, — согласился присяжный поверенный.

— А вас недавно судебный следователь разыскивал. Портье сказал, что вы куда-то уехали. Он, кстати, спрашивал меня, где вы были вчера с восьми до десяти пополудни.

Не успел доктор договорить до конца фразу, как на входе показался Лепищинский.

— Доброе утро, господа! Клим Пантелеевич, не могли бы вы дать мне аудиенцию?

— А вы присаживайтесь, — предложил Нижегородцев. — Я велю еще чаю…

— Нет-нет, благодарю, но мне было бы желательно переговорить с Климом Пантелеевичем тет-а-тет.

— Ну хорошо, — вздохнул адвокат. — Видно, не суждено мне сегодня почаевничать. Что ж, в таком случае я предлагаю пройтись.