– Может быть, – кивнул Велесов. – А может быть, мы просто склонны натягивать сову на глобус, лишь бы найти такое объяснение. Иногда нам это удается, иногда нет. Я до сих пор не знаю, что на самом деле произошло той ночью. Иногда тянет поехать, пожить в той деревне, понаблюдать. Дом-то у нас остался. Его не продать сейчас, но им никто не пользуется.

– И что тебя останавливает?

Велесов пожал плечами.

– Времени нет. Когда-нибудь я…

Он не договорил: грохот со стороны комнаты за черной дверью отвлек обоих. Там как раз выносили тело и задели носилками косяк.

– Осторожнее, не мешок картошки несете, – проворчал Димыч, вышедший вслед за носилками.

Соболев обратил внимание на то, что он так и остался стоять на месте, задумчиво разглядывая пол, даже когда носилки с телом перестали преграждать ему путь. Потом эксперт и вовсе присел на корточки и потянулся к висящему на шее фотоаппарату.

– Димыч, что там? – тут же заинтересовался Соболев, осторожно приближаясь, чтобы ненароком не затоптать то, что приметил эксперт.

За спиной зашуршал бумажками следователь: отложил их в сторону, чтобы тоже взглянуть поближе.

– Да вот, не заметил раньше, – Димыч неопределенно махнул рукой. – След старый, к нашему делу, конечно, не относится, но в легенду вашу вписывается.

Соболев с Велесовым уставились на тот участок пола, куда указывал Димыч, и синхронно повернули головы, скользя взглядами по потемневшему от времени и протянувшемуся по всему коридору следу.

– Кровь? – настороженно уточнил Велесов.

– Экспертиза скажет, – как всегда, не торопился с выводами Димыч.

Темные кривые полосы уходили за пределы освещенной стационарными фонарями зоны, поэтому Соболев снова достал ручной фонарик, зажег его и пошел по следу, пытаясь понять, где он заканчивается. Тот убегал к громоздкому стеллажу, частично перегораживающему проход.

Соболеву показалось, что в свете фонаря за стеллажом что-то шевельнулось. Или кто-то. Воображение само дорисовало колыхнувшийся в темноте черный балахон. Или не дорисовало?

– Кто здесь? – окликнул он, устремляясь вперед и доставая из кобуры пистолет.

Но пробежав несколько метров, оперативник убедился, что впереди никого. То ли призрак развеялся, то ли движение изначально померещилось. Полностью замерев и прислушавшись, Соболев все равно не смог уловить ни одного постороннего звука.

Пока в повисшей тишине не завибрировал в кармане его собственный смартфон, заставив вздрогнуть. Чертыхнувшись, Соболев достал аппарат и приложил к уху, не глядя на экран. Он был уверен, что это Велесов желал срочно выяснить, куда он сорвался, поэтому немного раздраженно рявкнул, продолжая светить фонариком в разные стороны:

– Да?

– Привет, – раздалось в трубке.

Мягкий женский голос Соболев узнал сразу. Сердце предательски екнуло в груди, тон сам собой смягчился.

– Кристина… привет.

– Ты не дома, я так понимаю?

– Нет, я… на месте преступления.

– Оу. То есть будешь нескоро? Опять ваш маньяк?

– Да нет, левый случай, судя по всему, – торопливо отмахнулся Соболев. – А ты хочешь приехать?

– Я уже приехала. Сижу вот в машине во дворе твоего дома, смотрю на темные окна. Есть шанс тебя дождаться?

Соболев посмотрел на часы. Конечно, было непростительно рано уходить домой. Следовало вернуться в отделение, связаться с Ниной, пригласить ее на опознание. Да и к Алексею вполне еще можно успеть. Но Кристина… Вряд ли она будет ждать во дворе несколько часов, пока он набегается, сразу уедет домой. И неизвестно, когда ее ждать в следующий раз. А Алексей никуда не денется, да и опознание раньше завтрашнего утра проводить не станут. Зачем тревожить потенциальную вдову сегодня?

– Буду минут через двадцать. Дождешься?

– Конечно. Но не задерживайся.