Каникулы - Екатерина Бунькова (2017)

Взяв лист бумаги и чернила, я написала близнецам, что отправляюсь погулять, а вечером, возможно, пойду пить чай с Эраем, так что пусть ложатся без меня: постараюсь вернуться до того, как солнце зайдет. Не то чтобы я так уж сердилась на них или боялась еще одного разговора. Просто надеялась, что к утру мысли улягутся в наших головах, как это обычно бывает, и все будет куда понятнее.

Свернув листок в трубочку, я засунула его под ручку двери, ведущей в их комнату. Удовлетворенно кивнула и вышла. Но стоило мне сделать несколько шагов вниз по лестнице, как кто-то сильный ухватил меня, зажав рот и не позволяя вырваться, и потащил прочь от общежития.

Я отбивалась изо всех сил, и несколько раз ощутимо лягнула нападавшего — больно, судя по сдавленным ругательствам — но отпускать меня не собирались. Напротив: еще больше усилили захват, так что затрещали кости и стало трудно дышать. Нападавший тащил меня не по тропинкам, а напрямую сквозь лес, и мне в лицо постоянно летели ветки, оставляя царапины и время от времени застревая в волосах. Несколько раз я запутывалась в собственной порвавшейся от борьбы юбке, и меня подгоняли весьма болезненными пинками под зад. Я с ужасом ждала, когда же преступник остановится, чтобы прирезать меня, наконец, ведь мы уже прилично отошли от жилого сектора, но вместо того, чтобы углубиться в лес, мой похититель вдруг изменил направление, и вскоре я увидела приземистую кирпичную постройку, похожую на заброшенный свинарник. Вот тут меня и прирежут, как свинью. Я снова отчаянно брыкнулась, и меня сильно, наверняка до крови, укусили за ухо.

Когда мы подошли еще ближе, я увидела широко открытые дверцы, ведущие куда-то вниз: то ли в погреб, то ли в подвал. Похититель неожиданно выпустил меня и пинком отправил внутрь. Не удержавшись, я кубарем покатилась вниз, пересчитав немногочисленные ступеньки. Подняться и встряхнуться мне не дали: подхватили за ворот платья, слегка придушив, и потащили дальше, не позволяя ни вдохнуть, ни разогнуться. Когда в глазах уже начало темнеть от нехватки воздуха, меня снова спустили с лестницы: на этот раз более длинной. Я скатилась по ней, как по горке, окончательно отбив копчик и позвонки, хотя многослойная юбка и корсет всеми силами оберегали меня от переломов.

Оказавшись на холодном, каменном полу, я согнулась пополам и принялась кашлять, пытаясь нормально вдохнуть. Грохнули железные двери, и в помещении окончательно потемнело. Мой мучитель пошуршал чем-то, и над моей головой зажегся тусклый и густо покрытый паутиной светильник. Из тьмы перед глазами проступили каменные плиты и какие-то ржавые железные полосы. Я обернулась.

— Стеф? — прохрипела я, наконец-то узнав его.

— Ага, — кивнул он и пошел ко мне. Я попыталась отползти спиной вперед, но в платье делать это было неудобно. Впрочем, Стеф тут же подхватил меня под руку и потащил к противоположной стене, не особо задумываясь, передвигаю ли я ногами или просто волочусь по полу, раздирая юбку на полосы о торчащие повсюду крючья. Стеф бросил меня, но почти сразу наступил на пальцы левой руки, чтобы я не убежала, пока он возится с железяками. Я взвыла. Забренчали какие-то цепи, Стеф наклонился, и на запястье моей правой руки защелкнулись кандалы. Только тогда он убрал ногу. Я, прикусив губу, чтобы снова не застонать, пошевелила пальцами. Кажется, не сломаны. Мужчина задумчиво окинул меня взглядом, что-то прикидывая.

— Почему ты это делаешь? — спросила я, в глубине души уже зная ответ. Стеф пожал плечами.