Каникулы - Екатерина Бунькова (2017)

Академия. Мне так нравился этот замок, когда мы только приехали. Он был таким огромным, таким очаровательно полузаброшенным. Жалкая кучка преподавателей, чуть большая кучка студентов и бесконечные просторы, на которых можно резвиться, никому не мешая. Мне нравились колдовские сады и обвалившаяся стена с той стороны, что вела к кладбищу и лесу, где я, собственно, сейчас и находилась. Но я никогда не думала, что эти просторы обернутся против меня. Сейчас, придя в себя и трезво оценив ситуацию, я поняла: не найдут. Не успеют. Слишком много места, слишком велика территория Академии. Кому нужна затерянная в лесу древняя постройка, похожая на свинарник? О ней наверняка никто даже не слышал. Они будут искать меня неделями. Найдут, конечно. Но уже не меня.

Время шло. Я лежала на спине, разглядывая грязный потолок с пятнами плесени, клочками паутины и потеками от воды. И как я раньше не замечала, как это здорово — жить? Дышать, чувствовать холод или боль. Мне нравился и этот запах, и эти камни. Мне нравились цепи и кандалы. И платье на мне было замечательное — последнее платье от близнецов. Лучшее свидетельство того, что они действительно были в моей жизни. Как тогда, два года назад платье Фелиссы заставило меня поверить, что мое приключение мне не приснилось, так и сейчас рваное, грязное платье нежно обнимало и согревало меня, словно говоря: все это с тобой действительно было. И свидание было, и признание было, и первый поцелуй. Даже два первых поцелуя, сладких и сказочных.

Я вздохнула. Хотелось, чтобы время остановилось, и я смогла бы вечно тянуть этот момент. Еще один день, еще хотя бы несколько часов! Время, пожалуйста, притормози! Я только сейчас поняла, как все было здорово. Я хочу все вспомнить, хочу как следует насладиться этим чудесным чувством, что я еще жива. Но время неумолимо бежало вперед, отсчитывая минуты и часы. И перематывало мою жизнь — такую классную, такую обалденную, и такую короткую жизнь.

Я все-таки снова разревелась. Мне было ужасно жаль себя, близнецов, родителей. Я не вернусь в свой мир, и им придет мое глупое письмо: «Мама, папа, не волнуйтесь. Я в параллельном мире, мне тут хорошо». А Эрди и Лори? Что будет с ними? Смогут ли они стать взрослыми без меня? Будут ли по ночам пробуждаться инкубы, и если будут, то куда пойдут? К кому? И что придумает эта расчетливая Теврел, чтобы убрать их со своего пути? Фелисса не переживет, если с ее сыновьями что-нибудь случится. И тетю Маришу жаль. И Адэнира. Ну ладно, я — дурочка, поверившая в добрую сказку, но им-то за что все это?

Прошло несколько часов. В подземелье было все так же тихо. Никто не торопился меня спасать, никто не спешил меня казнить. Они там что, забыли про меня? Или время действительно остановилось, и мир перестал существовать?

Я успокоилась и впала в безразличное состояние. Эмоции закончились. Я оплакала всех, и сил больше не осталось. Лежа на тонкой соломенной подстилке, я чувствовала, как мое тело потихоньку остывает. Как будто я уже начала умирать. Воздух постепенно становился все более прохладным: это наступала ночь. Время истекало.

Шаги я услышала сразу. Села, спокойно оправила прическу и платье. Я знала, кто идет, и нисколько не удивилась, увидев Теврел.

— Пойдем, — сказала она, щелкнула пальцами, и кандалы, звякнув, раскрылись. Я потерла борозды, оставшиеся от них, и с трудом встала. Меня покачивало, колени и ступни затекли, спина болела. Теврел не торопила меня. Сочувственно поджала губы и даже наложила небольшое поддерживающее заклинание. Как мило. Спасибо.

Подъем по лестнице дался мне с большим трудом. Меня тянуло назад, в мою темницу, ставшую вдруг такой родной. Я словно все еще была прикована. Кое-как переставляя ноги, я боролась с желанием оглянуться: мне казалось, там, на соломенной подстилке, сидят близнецы и смотрят на меня. Простите. Простите меня, я так виновата. Я все испортила.