Каникулы - Екатерина Бунькова (2017)

Я возилась с обустройством и раскладыванием вещей до самой ночи. Близнецы сидели в своей комнате, и оттуда время от времени доносились их тихие, размеренные голоса. Я окончательно успокоилась и почувствовала себя почти комфортно. В сундучке от Фелиссы я обнаружила еще и мягкое домашнее платье, явно играющее в этом мире роль халата. Обрадовавшись ему, как родной мамочке, я тут же скинула «королевский» наряд и «красивое белье», и совсем уже было собралась облачиться в новую, уютную шкурку, как обнаружила, что моя грудь смотрится как-то неестественно.

Я подошла к зеркалу, повернулась так и эдак, разглядывая себя. Вроде бы, все было в порядке: кожа везде одинаковая, со всеми моими родинками и даже маленьким шрамом. Но грудь была словно чужая: она сидела высоко и вызывающе. Я недоуменно приплюснула ее. Грудь послушно примялась. Ощущения были самые обычные. Но стоило мне отпустить ее, как она тут же приподнялась обратно. Я развела их в разные стороны и отпустила. Раздался шлепок, грудь вздрогнула, как пудинг, но почти сразу успокоилась. Что за чертовщина? Я подвигала грудь вправо-влево, вверх-вниз. Попробовала оттягивать и прижимать. Результат был один и тот же: она была словно ненастоящая. Нет, на ощупь все было нормально. Но она слишком упорно держалась на несвойственной ей высоте и слишком идеально круглилась, как будто находилась в лифчике пуш-ап или…

Или все еще была под действием кое-какого заклятия.

Ну и что мне делать? Пойти к Эрди, попросить опустить ее обратно? Я еще раз подвигала грудь. Попрыгала на одном месте. Нет, в принципе, ничего ужасного в этом нет. Даже красиво. И можно ходить без лифчика, если платье не просвечивает. А еще грудь не будет разъезжаться в стороны, если я лягу на спину. Хм, а мальчикам пора патентовать свои изобретения. Так уж и быть, не буду жаловаться.

Я надела халат и пошла в комнату близнецов, чтобы проведать их перед сном.

Ребята выглядели слегка погрустневшими. Я поинтересовалась, все ли у них в порядке, но мне ответили спокойными улыбками и уверениями, что все хорошо.

— Тогда чего вы такие кислые? — спросила я, забираясь с ногами на кровать Лори.

— Просто жаль, что скоро ночь, а мы не можем увидеть себя взрослыми, — сказал Эрди. — Так хочется хоть разок заглянуть в зеркало и увидеть там не это.

Эрди подергал себя за пухлые щечки, показывая мне «это».

— Ты свое ухо обработал? — спросила я, чтобы отвлечь его от печальных мыслей.

— Да, Тео дал мне какую-то мазь. Вон, видишь, белое под сережкой? — Эрди наклонил голову, показывая мне ухо. Краснота спала, но небольшая припухлость еще была.

— Давай ты в следующий раз все-таки предупредишь меня, прежде чем дырявить себя, — попросила я.

— Тамара, ну ты же знаешь: я не ребенок. Сам прекрасно понимаю, что можно подхватить инфекцию и не только ухо потерять, но и вообще умереть от заражения крови.

— Я знаю, что ты не ребенок, — со вздохом сказала я, притягивая его к себе правой рукой. — Но даже если б ты выглядел как взрослый, я бы все равно о тебе беспокоилась.

Я чмокнула Эрди в висок. Он улыбнулся и положил голову мне на плечо. Лори ткнулся под локоть с другой стороны. Пришлось и его обнять. Мальчики утихли, дожидаясь полной темноты и, похоже, все еще в тайне надеясь не заснуть с ее наступлением, иначе легли бы в кровати. В комнате было тихо и слегка печально. Гулял прохладный ветерок из распахнутого окна, шуршала где-то в углу неугомонная Кшифа.

— Тамара, ты ведь нас не бросишь? — вдруг спросил Лори.

— Почему я должна вас бросить?

— У тебя ведь там совсем другая жизнь, друзья… мужчины, — пояснил Эрди.