Том 1 - Стихотворения - Гумилев Николай Степанович (1991)

Одним из первых откликнулся на появление стихотворения Г.Лелевич. Он отрицательно отозвался о стихах Есенина, опубликованных в третьем номере Кр. нови. Оценив «Годы молодые…» как «припадок мрачного отчаяния», он и о «Письме матери» заметил, что оно «ни на йоту не радостнее» (журн. «Молодая гвардия», М., 1924, № 7/8, июль-август, с. 268). Высоко оценил эти стихи А.З.Лежнев: «В богатом стихотворном отделе «Красной нови» на первое место надо поставить стихи С.Есенина. В третьей книге журнала Есенин еще весь в настроениях «Москвы кабацкой», хотя в его прекрасном «Письме матери» смутно намечается какой-то перелом, какой-то переход к другому строю чувств» (журн. «Современник», М., 1925, № 1, январь, с. 318). Так же оценил стихотворение И.Н.Розанов: «…в книжке Есенина нам попадаются такие стихи, которые способны, как уверяли нас многие читатели, тронуть до слез. Так умели трогать Пушкин, Некрасов, Блок. Вот есенинское «Письмо матери», которое приводим целиком… По некоторым выражениям и по сердечности тона стихотворение это напоминает пушкинское послание к няне „Подруга дней моих суровых, голубка дряхлая моя“. После грома, шума, а подчас и буффонады Маяковского, после словесных хитросплетений и умствований некоторых других наших поэтов читателю можно отдохнуть хотя бы на время на этих строчках крестьянского поэта, проникнутых истинной интимностью» (журн. «Народный учитель», М., 1925, № 2, февраль, с. 112). «Письмо матери» счел «необычайно однозвучным» с тем же пушкинским стихотворением Д.Шепеленко (журн. «Пролетарий связи», М., 1925, № 4, 5 марта, с. 205). «Чудесным» назвал стихотворение М.Л.Слоним (журн. «Воля России», Прага, 1925, № 12, декабрь, с. 159). А.К.Воронский свидетельствовал, что «Письмо матери» и другие стихотворения «получили широкое распространение и заучиваются наизусть» (Прож., 1925, № 5, 15 марта, с. 25). Однако, если он оценивал это как положительную тенденцию, то А.Е.Крученых смотрел на это иначе. Он, например, упрекал начинавшего тогда поэта Я.З.Шведова в том, что «Есенин явно разлагающе повлиял» на него, «письмо Шведова во многом является перепевом есенинского „Письма матери“», «преодолеть пагубное влияние Есенина Шведову удается все-таки редко» (журн. «Жизнь искусства», Л., 1925, № 39, 29 сентября, с. 8).

«Я усталым таким еще не был…» (с. 181). — Гост., 1924, № 1 (3), с. 8; Ст24.

Печатается по наб. экз. (машинописный список) с исправлением в ст. 17 по Гост. («превращаются» вместо «превращается») и в ст. 21 по автографу и Ст24 («без цели» вместо «бесцельно»).

Черновой автограф — РГАЛИ, без даты. В Гост. вместе с «Да! Теперь решено. Без возврата…» и «Мне осталась одна забава…» под общим заглавием «Москва кабацкая» и общей датой 1924, отмечающей время формирования цикла. В наб. экз. — плохо различимая дата, в Собр. ст. не датировано. Датируется концом 1923 г. по близости к ряду произведений, созданных вскоре после возвращения из зарубежной поездки («Железный Миргород» и др.).

Характеризуя это и некоторые другие, относящиеся к тому времени стихи Есенина, А.К.Воронский говорил, что они «покоряют». «В них, может быть, нет полной отшлифовки, попадаются невыношенные, невыверенные строки, но все это искупается заразительной душевностью, глубоким и мягким лиризмом и простотой. Вместе с тем в них есть эмоциональная напряженность и подъем, нет вялости, нет поэтических будней, что наиболее опасно для художника. Слово звучит, как туго натянутая струна, негромко, но высоко и чисто. В образ всегда вложено большое чувство. И даже тогда, когда поэт жалуется: „Я усталым таким еще не был“, „Я устал себя мучить без цели“ — в этом нет душевной прострации и развинченности, потому что поэт тут же, через несколько строк бодро шлет привет „воробьям и воронам и рыдающей в ночь сове“. В этом соединении мягкой грусти, тоски, задушевности с напряжением, пожалуй, главная сила последних стихов Есенина» (Прож., 1925, № 5, 15 марта, с. 24).