Духовные беседы - Архимандрит Софроний Сахаров (2003)

До Христа и вне Христа, за всю историю мира, никто другой нас этому не учит. Я хочу сказать вам, что был такой момент, когда эти слова дошли до моего сердца «иным порядком», исходящим от Самого Бога... О, если бы мне удалось, при моем жалком ныне состоянии, которое вы знаете и видите, помочь вам глубоко в сердце воспринять этот Образ, чтобы ваша монашеская жизнь навсегда исполнилась вдохновения свыше! Вся наша жизнь становится другою: не по внешности своей — внешне ничего нет, — а только по внутреннему сознанию нашему, которое нам дается по благодати Духа Святого. Жить всего Адама — очень многим покажется какой-то философской фантазией; но, конечно, не об этой философии идет речь в Евангелии. Это — состояние Христа, Который Сам, являясь и Творцом человека, и облекшись в нашу рабскую форму бывания, действовал в некоторые моменты, «как Человек...» (ср. Флп. 2:5–7) и когда мы узреваем «такого» Человека, то естественно и в нас рождается желание уподобиться Ему; также тогда мы поймем и слова свт. Иоанна Златоустого: «Ад прият тело, и Богу приразися. Прият землю и обрете небо». [52]

Эту жизнь я назвал «вдохновением свыше». Наша беседа о сем предмете совпадает с днями, когда мы особо вспоминаем нашего духовного отца святого Силуана. Бог дал ему с самого начала монашества молитву за весь мир, за всего Адама — с глубоким плачем: большим, чем за самого себя. И опять подчеркиваю: имеется в виду «состояние» нашего духа, возможное только по действию благодати Божией, и в этом его качественное отличие от всякой философии и даже — скажу дерзкое слово — от всякой интеллектуальной теологии.

Если такое вдохновение коснется нашего сердца, мои дорогие братья и сестры, то, повторяю, это вдохновение явится неистощимым, ибо в нем заключено начало вечной жизни, и, хотя телесный состав наш будет разлагаться, вдохновение сие будет жить в нас могучим образом, мощной силой. Тогда трудно тому, что именуется унынием, прикоснуться к нам, как бы мы ни страдали. Конечно, живя общиной, мы будем иметь многие внешние ограничения, как «программу» дня, некоторый «устав», какие-то «правила» и тому подобное; но Дух, исходящий от Бога Отца, превосходит все эти формы и правила. Внешне мы все сие должны сохранить, ибо это утвердит нас, — имею в виду послушание и все другие методы воспитания монаха. Они необходимы для того, чтобы постепенно ввести нас в духовное состояние, в котором был и Сам Христос. Тогда мы увидим, что ничего банального, мелкого, ничтожного в жизни нет. У блаженного Силуана, в его очень простых и трогательных словах, говорится о монахе: «Ходит сей человек ногами по земле и работает руками, и никто не знает и не видит того, что духом он пребывает в Боге вечном». [53] И если самое важное — пребыть духом в Боге, то легко будет сохранить всякие законы, всякие внешние правила, не будучи рабом какого бы то ни было ограничения.

О, как хотел бы я дать вам понять моими словами, что я в глубине души мыслю, когда я говорю о «вдохновении свыше». Конечно, я имею в виду вдохновение от Духа Святого; но оно зависит не только от Бога. Вы, быть может, скажете: «Что за странное слово?» (ср. Ин. 6:60), но смысл его такой — Бог с человеком насильно ничего не делает. Он открывает нам образ Христа и затем оставляет нас в свободе — последовать или не последовать. В книге я написал: «Во Христе, воплощенном Логосе Отца, нам дано созерцать предвечную идею Бога о человеке». [54] Когда нам дано от Бога узреть образ человека, задуманного Богом, тогда в нас появляется духовная жажда уподобиться Христу; тогда Богу дается место в нас. И в этом смысле говорим мы, что излияние на нас благодати зависит не только от Бога, хотя только у Него эта жизнь (Ин. 1:4), но отчасти и от нашего расположения — принять или не принять.