Духовные беседы - Архимандрит Софроний Сахаров (2003)

Когда я был терзаем смертной памятью, тогда мне приходили мысли о вечности: как мыслить вечность? Как какое-то постепенное движение, которое никогда не кончается? Так мыслят многие, даже богословы. Они говорят о нашем вечном спасении как о непрестанном восхождении к Богу — Беспредельному, Бесконечному. Но не так говорит Священное Писание. Писание говорит, что есть возможность перехода от измерений временных к вечности (понятие «измерение» уже неприложимо к вечности). И когда мы называем Того, Кто от века и прежде всех веков, — «Отче наш», это не остается без ответа. И если кому-то дано жить эти слова: «Отче наш», если ощущать, что мы дети вечного Отца, тот понимает, что мы не можем каждый раз не переживать этот «удар» вечности по нашему бытию.

В то время, когда я был еще под действием смертной памяти, у меня были наивные попытки писать о вечности. И вот я хочу прочитать вам этот наивный мой ход мысли о вечном:

«Во Христе мы имеем носителя предельных страданий и также высочайшей святости и блаженства. И в этом отличительная черта христианства. В сердце верующего сожительствуют наше тварное начало с нетварной силой Бога, наше повседневное истощание и могущество, уничижение и слава, время и вечность, боль и радость в предельном для естества нашего напряжении». [59] Это написано было в состоянии, полном энергии, которое далеко отстоит от уныния, когда ни о чем не хочется думать. «Вечность я представляю себе как непротяженный акт неописуемо богатого содержания Бытия в никогда не умаляемой полноте. Вечность — преизбыток жизни. То, что мы воспринимаем здесь как страдание и даже умирание, в Царстве Божием явится самоистощающеюся любовью — любовью совершенною, не обращающеюся на себя, любовью, объемлющей весь мир, и Бога, и Собор святых. Любовь, торжествующая видеть все сие как ее богатство: она живет как свою радость — видеть других в славе, „сияющими, как солнце“» (Мф. 13:43). [60]

И об этой вечности мы получили откровение, которое говорит, что «Бог есть Любовь» (см. 1 Ин. 4:8). В нашей земной жизни любовь является самым драгоценным счастьем и блаженством. А «Божией любви свойственна ненасытимость». [61] Много раз я встречал мысль о том, что если любовь насытима, то будет момент пресыщения. Но в том-то и дело, что любви Божией свойственна ненасытимость, что исключает пресыщение. И ненасытимость указывает на то, что это предельное напряжение не ослабляется ни на одно мгновение. «В любви Божией нет и не может быть пресыщения. Нет места и снижению или каким бы то ни было колебаниям в энергии жизни непреложной. И именно сия непреложность есть существо блаженства. И на Земле мука наша не в том, что мы болеем или сострадаем, но в том, что мы умираем от этих проявлений любви.

В грядущем Царстве Христа составным элементом явится неугасимое пламя благодарности Господу Иисусу, спасшему нас Своими страданиями... Наш восторг перед Ним перейдет в вечность. Там Его снисхождение, Его истощание, Его трагическая смерть вдруг станут проявлением беспредельной Божией любви. И в вечности мы будем жить этой любовью Христа. Там мы вечно пребудем в восхищении от созерцания всего „дела“ (см. Ин. 16:4) Христа: воплощение, бегство в Египет, благая весть о спасении, Фавор, Тайная Вечеря, молитва в Гефсимании, жажда на Кресте и умирание. Все сие в неразрывной связи с Его чудесами, беспредельной премудростью Его проповеди — всего, что Он совершил». [62]