Духовные беседы - Архимандрит Софроний Сахаров (2003)

Почему я тороплюсь, будучи при смерти сказать вам эти слова? — Мы живем в великую эпоху истории человечества. Не зная положительно, но мы имеем много оснований думать, что история человека на Земле стоит пред опасностью своего конца. Такие эсхатологические настроения теперь свойственны всему миру. Поэтому с вами, получившими образование мира сего, надо говорить серьезно об этом пути. Наш путь — это, с одной стороны, последнее и наивысочайшее видение: «Да будем мы едины, как Отец и Сын», а с другой стороны, сознание нашей крайней немощи, когда мы не можем сохранить даже малых заповедей Христа. Как дерзнем мы говорить об этой высоте? Лично я стою пред таким явлением: хотя это видение и безмерно высоко и далеко превосходит всякую мою мысль, для меня оно было сдерживающим началом и все время рождало во мне чувство моего ничтожества. С другой стороны, мы не можем отказаться от веры в то, что Бог, творя нас по Своему образу ради полного подобия Ему, даст нам это подобие.

Самая жизнь телесная исходит от Творца нашего, тем более жизнь извечная Божества исходит только от Него (ср. Ин. 10:28, 14:6 и т. д.), и сами мы ничего не можем сделать (Ин. 15:5). Итак, отсюда получается, что в монашестве мы начинаем с азов, наподобие школьного воспитания, традиционного во всем мире. Мы начинаем с очень примитивных по своему характеру подвигов: с послушания (отсечения своей индивидуальной воли, не могущей иметь характера потока вечной жизни в нас), с молитвы (как единственного, самого лучшего пути единения с Богом) и с других — воздержания, поста, бдения и прочее. Все направлено на то, чтобы победить греховные страсти как наследие Адама и чтобы соделать нас способными воспринимать жизнь от Самого Бога. Итак, зная последнюю высоту, не забудем, что мы в начальной школе. И когда мы соблюдаем все эти монашеские правила и стараемся провести в нашу жизнь, в наше сердце этот опыт — любить хотя бы нашу семью, как свою собственную жизнь, — то так создается в нас расположение принять уже беспредельную благодать Бога.

Откуда у меня эта идея? — От того источника, который вы все знаете: от прп. Силуана. В книге я описываю жизнь малограмотного человека-солдата Силуана, в котором Господь увидел возможность доверить ему Свое «последнее». И в то мгновение, в котором Силуану открылась вечность, ему было сообщено необычайно высокое состояние духа. Он стал молиться за всего Адама, как за самого себя. Все мы — клеточки великого тела всего человечества. Через нас проходит космическая и даже сверхкосмическая Божественная жизнь. И мы должны приготовить себя к уразумению сего, ибо тогда мы становимся подобными, отчасти, Адаму до падения и начинаем носить в себе все человечество, всего Адама, как нечто единое, созданное Богом.

Теперь я хотел бы говорить о более «скромном». Если нам недоступно или не дано то, что получил Силуан, наш ближайший отец, то что нам делать? И вот я решился предложить вам нашу «семейную» жизнь. Нас немного: двадцать с небольшим человек. Зная, что у каждого из нас одна и та же цель, попробуем все мы осознать нашу жизнь как единую семью единого человека. Господь говорил Отцу в Своей последней молитве: «да будут все едино, как Мы» (см. Ин. 17:21). И это есть состояние наше: жить нашу семью так, чтобы каждый был нашим братом, и тогда мы восчувствуем себя в Боге таким образом, что всё и все — для каждого из вас. И как во Святой Троице нет ни большего, ни меньшего, так должно быть и с нами.

Может быть, подходит психологический пример для объяснения того, что я хочу сказать, — пример матери. Мать любит своих детей и работает для них, становясь рабою. Хотя опыт жизни ее превышает опыт детей, она ни в чем не уничижает их. Если дети превосходят ее своими дарованиями, она ощущает их превосходство как свое собственное достоинство и счастье. Так же и мы должны были бы поступать по отношению к нашим братьям.