И мне стоит спросить своего колдуна, он объяснит подробней, если интересно. Но сложно забрать время у чужого человека. У того же, кто связан узами крови, годы отнять легко. И клеймо на мне, поставленное волей матери, отдало бы непрожитое время.

…а душу демонам.

Им редко перепадают сладкие души невинных людей.

Это сложно понять, а принять и того сложнее. И я отодвигаю все на потом. После, когда останусь одна, когда…

…душу и демонам.

Надеюсь, они сожрали не только ее тело…

— Кэед к вам привязалась, — я говорю и смотрю в худое лицо, черты которого дрожат, но не плывут. — Для вас это игра?

Нет.

Он пришел из любопытства.

И вернулся, ведомый им же. И еще, пожалуй, куском шелка с вышитым на нем листком… что такое красота? Он почти забыл.

…души судей постепенно покрываются льдом, ибо закон и высшая справедливость требуют, чтобы сердце молчало. Но ему повезло в том, что он не собирался поддаваться своей зиме. А потому…

— Я привел к ней исиго, который удостоен права прикасаться к ногам Императрицы, — сказал судья, и на ладони его появился шелковый платок. — Однако тот утверждает, что ступни слишком искалечены. И давно. Он способен немного раздвинуть кости, чтобы ее не мучили боли, но и только. Ходить, как обычные люди, она не сможет.

— Ей не надо ходить, как обычные, — я вздыхаю.

И спиною чувствую настороженный взгляд. Урлак не настолько добр, чтобы надолго оставить меня без присмотра. Вот неугомонный…

…ему я тоже расскажу.

О многом.

— Будет больно.

— Ей постоянно больно. И… позволь ей решить самой.

Тень улыбки на лице.

И ответ:

— Я позволил.

Три дня.

И две ночи, в которых я спускалась то в черно-красный мир, одинаково и горячий, и холодный, то оказывалась на берегу, то… просто плутала во сне. На третью я просто сказала Урлаку:

— Не уходи.

А он, приподняв бровь, поинтересовался:

— В жены пойдешь?

— По обычаю тьерингов?

— По любому.

Пойду.

Уже хотя бы потому, что рядом с ним кошмары меня оставили. Правильно, даже дурным снам нечего делать в чужой постели. И плевать, что в этой постели мы просто лежим — ребра дают о себе знать. И ожоги заживать не спешат. Магия плохо на меня действует, хотя господин Нерако уверен, что дело не в ней, а в моем врожденном упрямстве, которое мешает исцелению.

— Я тебя не люблю, — сочла нужным предупредить его. — Пока… еще… наверное… точно не знаю, но почти уверена… и…

Он хмыкнул.

— Женщины всегда много говорят.

— А еще я хочу перевезти дом. Туда, где будем жить.

— Я построю новый.

— Новый — хорошо, но я хочу перевезти старый. Здесь откроем школу для девочек… девочек можно купить очень дешево…

…правда, вряд ли Кэед, на которую я рассчитывала, покинет город.

— И просто я хочу…

— Хорошо.

Вот так взял и согласился? И… и наверное, редко когда удается почувствовать себя подобной императрице.

— С садом не выйдет, — слегка подумав, уточнил Урлак. — Деревья не выкопать… и пруд…

— Сделаешь новый.

— Сделаю.

Теперь вздыхаю я. И этот вздох колышет тени, те пляшут, вырисовывая на потолке узоры, хотелось бы полагать, новой счастливой жизни.

— Я не уверена, что могу оставить Юкико… она совсем ребенок, а ребенок с ребенком…

— Заберем.

— Колдун ее не отдаст.

— Заберем и колдуна. Нам пригодится… тоже безголовый, — Урлак умеет ворчать, правда, беззлобно и мне смешно становится.

Заберем.

И колдуна.

И Мацухито вместе с ее лекарем, который так и не сумел подать прошение об открытии практики. Он, потративший годы в чужой стране, тоже потерялся здесь. Да и дом его по-прежнему беспокоен, поэтому господин Нерако будет рад сменить его на другой. А школа… можно учить не только девочек. В этом мире хватает сирот и беспризорников, и если хоть кто-то получит шанс…

…я говорю.