Дом последней надежды - Екатерина Лесина (2018)

— Я не так давно оправилась от серьезной болезни, поэтому пока… случаются мгновения слабости, — я вздохнула и сказала. — Оглянитесь… это старый дом, в котором живут никому ненужные женщины… и живут не слишком-то хорошо. Скоро зима, и в доме станет холодно…

— Вам нужны деньги.

Это было утверждением.

А глаза у него синие, неправдоподобно яркие, и эта синева завораживает, кружит голову… мой бывший умел смотреть проникновенно, казалось, с тайным смыслом…

…это не мое сердце застучало слишком уж быстро.

…иллюзия.

Опасно поддаваться иллюзиям.

— Нужны, — спокойно ответила я, отступая на шаг. Шага слишком мало, чтобы ощутить себя в безопасности, но к сожалению, бежать — не самая лучшая стратегия. Этот из тех, кто побег посчитает вызовом и бросится в погоню просто, чтобы доказать себе, что способен догнать. — И не мне одной.

— И сколько вам хватит?

— Для чего?

Урлак нервно пожал плечами.

— Деньги вторичны, — я сложила руки, скрывая дрожащие пальцы в рукавах. — Сколько бы вы ни дали мне, рано или поздно они закончатся. Мы платим за дом… пока платим. За еду. За топливо. За одежду…

…которая тоже рано или поздно обветшает.

А есть ведь еще и ребенок, сколько осталось до его появления? Четыре месяца? Три? Детям требуется уйма всего.

Целители, ибо как показал опыт, одними настоями Мацухито мы не спасемся…

— И что же тебе нужно?

— Возможность зарабатывать эти деньги самим.

А вот теперь я его явно озадачила.

Определенно.

— Осенняя ярмарка, — я подняла пару листьев, раз уж один букет рассыпался, я вполне способна собрать второй, — прекрасная возможность… у нас есть, что предложить ценителям…

…а вот это выражение мне совсем не по вкусу…

Недовольство?

И… вновь презрение?

Почему?

В его мире женщинам не позволено быть самостоятельными? Или же… конечно, в мужском представлении женщина способна заработать деньги одним-единственным способом.

— …и если вы окажете любезность и задержитесь ненадолго, мы…

В этой комнатушке было пусто.

Почти.

Пара плетеных корзин и груда цветного тряпья в них, которому лишь предстоит превратиться стать чем-то, годным на продажу.

Что у нас есть? Разрисованные Юкико платки. Пара вышитых мячей. И крохотные заколки-хризантемы, сделанные из остатков лент.

— Вот, — я высыпаю заколки в подставленную ладонь. — У нас есть, чем торговать…

Хевдир растерян.

И кажется, смущен.

Он стоит со жменей шелковых цветов, не представляя, что именно с ними делать.

— Они умеют шить и вышивать. Собирать травы и составлять настои. Рисовать по шелку и… многое иное. Но это ничего не значит, ведь женщина слишком слаба, чтобы быть одной… — кажется, в моем голосе появляется злость, но я ничего не могу с собой поделать. — Даже если не-одной у нее быть не получается… не буду лгать, что на ярмарке нам будут рады, но… я не обманывала вашего человека. Нам и вправду нужна помощь…

— Что?

Он все-таки очнулся.

Бывает.

— Если мы явимся туда по отдельности, то… торговли не выйдет, — я протянула корзинку, в которую Урлак с немалым облегчением высыпал шелковое разноцветье. — Вам не дадут нормальной цены… а мы… говоря по правде, нет закона, запрещающего женщинам вести торгов, но…

— Всегда отыщется обходной путь, — он спрятал руки за спиной.

Недоверия поубавилось, но…

Пауза длилась.

И…

— Украшения, значит… травы…

— Идемте, — я развернулась, не сомневаясь, что гордость и любопытство помешают ему просто-напросто исчезнуть.

…раздражающий мужчина.

А с другой стороны после бывшего меня все мужчины раздражали.

В комнате, которую Кэед отвела под мастерскую, пахло сандалом. Тонкая палочка медленно тлела на нефритовой подставке.

Здесь было даже красиво.

Старые стены. Циновки. Раскрытая шкатулка и нить розового жемчуга, выглядывающая из нее.