Дом последней надежды - Екатерина Лесина (2018)

— Вам лучше знать… возможно, вы когда-то что-то обещали, взамен на помощь… или просто сами по себе… принесли клятву или сказали слово… в храме, на улице… не важно, они все слышат, но редко отвечают.

А вот до меня снизошли.

Или… я здесь не при чем? И дело в Иоко, которую подвели к краю, а потом и подтолкнули к пропасти. Ее душа не удержалась в теле, а моей, выходит, остались старые долги. И вот интересно, чего они хотят.

Мести?

Нет, местные боги не настолько кровожадны, во всяком случае, не испытываю я желания немедля плеснуть матушке яду в чашку. Значит, другое… что?

Мало знаний.

И…

— Прислушайтесь к себе, — сказал колдун. — Вы уже знаете, что им нужно.

Надеюсь.

— А… что с собакой?

Все-таки предупреждение свыше, нехорошо пренебрегать.

— С собакой? А… это просто и… нехорошо. Очень нехорошо, — он щелкнул пальцами, и на ладони возник синий огонь. Он был плотным, каким-то кристаллическим, хотя все равно живым. И дневной свет, преломляясь в гранях его пламени, рассыпался призрачными драгоценностями. — Вы слышали что-нибудь об ину-гами?

…если найти собаку… а лучше купить щенка. Выкормить.

Вырастить.

И когда пес достигнет взрослого возраста, привязать его в тихом месте, а перед ним поставить еду, но так, чтобы пес не мог дотянуться до миски. И держать дни и ночи, пока не ослабеет он от голода, и сердце его не преисполнится черной ярости. Тогда-то надлежит оглушить его ударом бамбуковой палки, и еще живому отпилить голову. Ее — искупать в нескольких водах и, сунув в медный котел, варить, пока кожа и мышцы не слезут.

Останется белая кость.

И дух, к этой кости привязанный. Он, преисполненный ярости и голода, будет опасен. И не всякая рука способна удержать ину-гами на привязи.

А уж направить его на врага…

…но если получится, то…

Дух пройдет сквозь забор. И самые свирепые псы, почуяв близость его, взвоют от ужаса. Не спасут от ину-гами ни сталь, ни огонь…

…ни молитва…

— Лунный металл, — исиго потер подбородок. — Я не уверен… мне не случалось читать, чтобы кому-то удалось защититься от ину-гами… с другой стороны, не так уж много описано достоверных случаев гибели от клыков призрачного стража…

Да уж, навевает оптимизм.

— С другой стороны, никто из тех людей просто-напросто не успевал обратиться к исиго, — он широко улыбнулся и добавил. — Вы же понимаете, что я должен остаться здесь?

Ага. Исключительно затем, чтобы защитить бедную меня.

Возражать я не стала.

Репутация? Остатки ее горели синим пламенем. Но без репутации я как-нибудь проживу, а без головы — сомнительно… и вот даже гадать не стоит, кому в голову пришла столь замечательная мысль, натравить на меня призрачное чудовище.

Матушка… точнее женщина, связанная со мной узами родства, ибо матерью называть ее язык не поворачивается. В душе шевельнулись робкие сомнения: а может, она не знает?

Вдруг это не она, но молодой ее любовник, которому не терпится добраться до состояния?

Я отмела эту мыслишку.

Сама или нет, но… яд Иоко выпила после ее визита.

И принесла его матушка много раньше. Когда? Не помню… весь последний месяц той жизни перед болезнью выгорел.

— Кроме того, на вас печать богини, — исиго смотрел на снег. — А это что-то да значит…

Знать бы, что еще…

…кошка потерлась о мои ноги, а на гостя глянула куда более благосклонно.

Он действительно остался в доме, к ужасу всех его обитательниц, кроме, пожалуй, Кэед, которая известие приняла с похвальным равнодушием.

— По твою душу, Юкико, — все-таки от шпильки она не удержалась.

Юкико охнула.

Шину зашипела. Араши же сотворила охранный знак.

— А что? Присмотрись… рядом с нами жил исиго… еще когда моя бабушка жива была. Она с ним часто ругалась… — Кэед отложила вышивку.

А я по-прежнему не знаю, что на ней.

Белое на белом.

Красиво?