Расцеловавшись с Машей в подземном паркинге, Валентина Григорьевна в слегка озверелом состоянии села в машину и устремилась к себе в Приморский район. Эта дурища Ленка позвонила ей как раз в тот момент, когда Валентина Григорьевна маялась в пробке на улице Марата перед поворотом на Невский проспект. Какие-то умники с остервенением искореняли в городе юркие и шустрые микроавтобусы, заменяя их на длинные большие автобусы с гармошкой посередине. Этим автобусам требовались выделенные полосы движения, а уж если они выезжали на перекресток, то пиши пропало. Вот и сейчас, эти автобусы по Невскому проспекту ехали мимо поворота на улицу Марата и замирали на светофоре перед пешеходным переходом через Невский. Хвосты же этих монстров при этом перекрывали выезд с Марата, организуя пробку.

От души покричав на дочь, Валентина Григорьевна, наконец, вырулила на Невский и при попытке свернуть из второго ряда направо на улицу Маяковского уперлась в бабищу. Бабища шествовала в ярко-красном пальто по пешеходному переходу через Маяковского, невзирая на красный свет для пешеходов. Правый ряд поворачивающих автомобилей обреченно замер в ожидании, Валентина же Григорьевна хищным носом своего практически буржуйского «БМВ» постепенно вклинивалась на улицу Маяковского, намекая пешеходам, что им пора бы и честь знать. Тут бабища вдруг встала как вкопанная и заорала на Валентину Григорьевну. Разумеется, Валентина Григорьевна опустила стекло и ответила. Популярно так ответила, решительно и трехэтажно. Смысл её ответа сводился к тому, что бабе надо смотреть на светофор, а не выступать как звезда Невского проспекта. Ну, и ещё про пальто добавила, про тундру сказала, из которой та баба в этом самом пальто и прибыла по Невскому гулять. Но самое главное, при этом Валентина Григорьевна не забыла первой из всех страждущих всё-таки вырулить на улицу Маяковского да ещё показать той бабе средний палец. Надо сказать, настроение сразу резко улучшилось. И всю дорогу до дома Валентина Григорьевна высчитывала, сколько времени у неё ещё есть до Ленкиных родов. И как всё так организовать, чтобы поехать в нужное время в Румынию, чтобы там, наконец, заделаться нормальной бабушкой. Ведь рождение Дашки она отмечала, являясь практически ещё молодой сорокадвухлетней дамочкой. Да и молниеносно выросшую Дашку воспринимала скорее, как подружку. Основную нагрузку в качестве бабушки при грудном ребеночке тогда вынесла Дашкина прабабка, мать Валентины Григорьевны, царствие ей небесное. Сейчас же эстафетная палочка хочешь, не хочешь, а перейдет к ней самой. Ужас какой! Тут она решила, что в первую очередь для ухода за маленьким ребенком надо продумать гардероб, и успокоилась. При мысли о гардеробе Валентина Григорьевна всегда веселела.

Дома вокруг холодильника уже рыскала вечно голодная Дашка, пришедшая с занятий по автовождению.

– Бабулечка, ты, где шастала так поздно? Что-то жрать охота, сил никаких нет.

– Квартиру вашу показывала, где ж ещё! Дуре какой-то. – Валентина Григорьевна вспомнила тётю-мотю и почувствовала прилив ненависти. – Представляешь, опоздала, явилась в шляпе, с собакой, говорит, из твоей комнаты всё вывезти, матрац поменять, и я вам буду деньги на карточку высылать! Ага! Сейчас! Это меня и добило. Послала я её, считай прямиком на ту карточку!

– Жесть! Бедная моя комнатка. А почему на карточку нельзя? Ты же вроде, как индивидуальный предприниматель зарегистрировалась, по всем своим квартирам безнал получаешь.

– Получаю. И налоги честно плачу, хотя никого мои затраты по содержанию имущества не волнуют. Ни коммунальные платежи, ни ремонты. Ну, это ладно, только они нас опять обманули.

– Кто?

– Угадай! Они теперь что удумали. Если ты квартиру сдаёшь, а потом вдруг решишь продать, то обязана будешь заплатить стране налог на добавленную стоимость!

– Ой!