Самый опасный возраст - Ирина Мясникова (2019)

– Платон Смирнов? – ухмыльнулась Валентина Григорьевна.

– Я бы хотела Максим, – робко предложила Елена Михайловна, опасаясь, что сейчас посыплются шутки про пулемет.

– Отлично! – сказала Дашка.

– Максим Георгиевич Смирнов – очень хорошо звучит, – заметила Валентина Григорьевна.

– Почему Георгиевич? – Не поняла Елена Михайловна.

– Потому что это некоторым образом Юрьевич, но не совсем.

– О! За это надо выпить. – Елена Михайловна умчалась к холодильнику, налила себе бокал белого и вернулась к экрану компьютера.

– Ты пьёшь?! – И без того большие глаза Валентины Григорьевны полезли из орбит и стали наливаться гневом. – Беременная!

– А ты куришь! С твоим-то давлением!

– Вот! – вставила Дашка. – А я не пью и не курю, хотя я молодая, здоровая и ни капельки не беременная! У кого из нас после этого самый опасный возраст?

– У тебя! – хором сказали Валентина Григорьевна и Елена Михайловна Смирновы.

– Это ещё почему? – удивилась Даша.

– У тебя всё ещё впереди! – рявкнула Елена Михайловна и отключилась.

Она взяла бокал с вином и вышла на свою замечательную террасу. Представила, как здесь будет стоять люлька со спящим Максимом Георгиевичем Смирновым, и сердце её наполнилось невиданным теплом.

«Наверное, это и есть счастье», – подумала Елена Михайловна. Максим Георгиевич на эти её мысли тут же отозвался, тихонько пнул мать чем-то изнутри живота. Елена Михайловна погладила живот и рассмеялась.

* * *

С возрастом в жизни Валентины Григорьевны подруги как-то тихо и незаметно уступили место приятельницам. Общение с приятельницами отличалось комфортом и ни к чему не обязывало. С приятельницей можно поболтать в кафе, посетить филармонию или антрепризу, съездить на экскурсию, за границу, в санаторий и так далее. Она потому и приятельница, что с ней приятно.

А как же «Большая подруга», справедливо спросите вы? Ведь в жизни каждой женщины обязательно должна присутствовать именно подруга с большой буквы. Подруга! Или Главная подруга! Или Большая подруга! Та самая, с которой можно говорить про всё-про-всё, шушукаться и смеяться всю ночь, та, которая всегда утешит, выдаст сигарету или нальёт водки в тот самый момент, когда наступает, как говорится, полная вешалка, то есть, жизнь становится ни капельки не мила и не интересна. Разумеется, у Валентины Григорьевны такая подруга в свое время присутствовала. С Маринкой Перовой они дружили с первого класса, сидели за одной партой, вместе ездили в пионерлагеря, вместе учились в институте, можно сказать, хором выскочили замуж, после чего и посетили роддом с разницей в одну неделю. Только Валентина Григорьевна вышла замуж за проходимца Смирнова, а Маринка за умника и отличника Борю Гринфильда. Соответственно, когда весь советский народ в едином порыве приступил к Перестройке, семья Гринфильдов отбыла на историческую родину, а оттуда прямиком в Америку, где Боря Гринфильд продолжил заниматься наукой только уже совсем за другие деньги, нежели в России. А проходимец Смирнов, некоторое время помаявшись без работы, в свою очередь, с головой нырнул в нарождающийся рынок и там вполне себе расцвёл пышным цветом, после чего долго говорил, что Гринфильды лоханулись, правда, потом как-то примолк, а ещё через некоторое время стал жалеть, что не еврей. Валентина Григорьевна в этом вопросе была полностью солидарна со Смирновым. Первое время она очень скучала по Маринке. Они писали друг другу длинные письма, так как звонить было не по карману. Потом за переездами и вовсе потерялись в пространстве, надолго, конечно, но социальные сети помогли обрести друг друга снова.