Самый опасный возраст - Ирина Мясникова (2019)

– Знаешь, в Америке курят только понаехавшие из слаборазвитых стран. – В голосе Большой подруги Валентина Григорьевна почувствовала некую ядовитость. – Курить неприлично. А кроме того, доктора чуть что сразу валят всё на курение. И вот им от меня большая дуля. – Большая подруга изобразила внушительный кукиш. – Я не пью, не курю и матом не ругаюсь! Будьте любезны вылечить мою отдышку.

– А у тебя есть отдышка?

– Случается.

– Странно, что тебе доктора про избыточный вес ничего не говорят. При лечении отдышки первым делом надо похудеть. А на фотографиях твоих в Фейсбуке и Инстаграме почему-то таких габаритов не просматривается. Ты недавно, что ли, так разнеслась?

– Давно! – Большая подруга опять махнула пухлой ручкой, унизанной разнообразными колечками. – Мои фотки в сетях все старые, а из новых – дети, дом и собачки. Как тебе мои собачки?

– Никак. Я не по собачкам.

– Ты любишь котиков?!

– Никого я не люблю.

К столу подошел официант:

– Вы уже определились?

– Нет, но жрать очень хочется, – сообщила ему Большая подруга. – Суп у вас есть? Супа хочу. Щей каких-нибудь. Сто лет щей не ела. Или вот окрошки тоже хочу. С квасом! Помнишь квас за три копейки кружка? – спросила она у Валентины Григорьевны и закатила глаза к потолку.

– Могу предложить вам летний вариант меню: окрошка, свекольник, щи со щавелем. Также можно из зимнего щи кислые в горшочке.

– А со щавелем, это когда яичко плавает в тарелке?

– Да.

– Несите мне на первое окрошку, на второе со щавелем, а на третье то, что вот эта дамочка себе выберет. – Большая подруга ткнула пальцем в Валентину Григорьевну.

Официант понимающе улыбнулся и повернулся всем корпусом к Валентине Григорьевне.

– Мне соте из баклажанов, – сообщила Валентина Григорьевна, закрывая меню. – А пока принесите, пожалуйста, кофе. Американо.

– Тогда мне этого вот соте две штуки, и картошки жареной, только не фри, а по-настоящему, – добавила Большая подруга. – И кофе тоже, только мне без кофеина и с молоком. Да, и хлебца побольше, ржаного. Нет ничего вкуснее щец с ржаным хлебушком.

– Ты себя не бережешь, – Валентина Григорьевна снисходительно усмехнулась.

– Я живу в своё удовольствие. Вот скажи, какие удовольствия у нас с тобой в нашем возрасте остались, кроме как пожрать от пуза? Ну, и кроме покурить. – Большая подруга покосилась на сигареты. – Хотя это удовольствие сомнительное, на любителя.

– Выпить, например.

– Ты пьёшь? – Глаза Большой подруги поползли на лоб.

– А как же! – Валентина Григорьевна поймала себя на желании дать по шляпе на башке этой толстой американской дуры в безразмерном балахоне. – Я ещё и трахаюсь иногда.

Валентина Григорьевна вспомнила последнюю свою встречу с Трофимовым, и у неё ёкнуло внизу живота. Сладко так ёкнуло, не по возрасту.

– Чего?

– Того. Или это тоже, по-твоему, сомнительное удовольствие?

– Ну, в нашем возрасте уже с внуками надо нянчиться, а не это вот.

– Почему?

– Как почему? Но это же неприлично!

– Неужели? А вы с Борькой что? Совсем никак?

Глаза Большой подруги расширились на всё лицо, даже щёки куда-то исчезли.

– Но как же? Мне ведь уже ничего и не хочется, – прошептала она. – У нас и спальни разные.

Официант принёс окрошку для Большой подруги и кофе для Валентины Григорьевны. Большая подруга взяла ложку и принялась наворачивать окрошку, не отрывая взгляда от Валентины Григорьевны.

Валентина Григорьевна закурила и глотнула кофе.