Витязи в шкурах - Анатолий Дроздов (2012)

— Не уйдете!

Мумит вскочил и ринулся следом. Уже подбегая, краем глаза увидел, как со стороны входа в пещеру влетели два небольших черных мячика. Подпрыгивая на каменном полу, они подкатились к сложенным у стены рюкзакам.

«Там же взрывчатка!» — вспомнил Мумит и инстинктивно бросился в ход, где исчезли волки. Он успел пробежать по нему совсем немного. Сзади сверкнуло, тугая волна горячего воздуха со страшной силой ударила Мумита в спину. Он упал, и последнее, что услышал перед тем, как потерять сознание, был грохот падающих позади камней…

Глава четвертая

Вертлявый раб с клеймом на смуглом лбу наполнил чаши кумысом и скользнул за полог шатра. Присел снаружи, подсматривая в щелочку — чтобы не пропустить момент, когда снова понадобится. С другой стороны полога тихо сопел и подсматривал дюжий нукер с обнаженной саблей в руке — тоже в готовности. В шатре остались двое. Один, скуластый, жилистый, с наголо обритой головой по-хозяйски развалился на шелковых подушках. Перед ним на шелковой скатерти дымилось горячее мясо в серебряных блюдах. Но скуластый не ел. Весело поглядывал на сидевшего напротив князя Игоря маленькими темными глазами. Тот неловко ерзал на подушках, усаживаясь, сразу было видно — не привык.

— Как рука? — спросил скуластый по-русски; медленно, но правильно выговаривая слова.

— Зажила, — односложно отозвался Игорь.

— Ястреба удержит?

— Не пробовал.

— Так пробуй, конязь! — засмеялся смуглый. — Я дал тебе двадцать лучших воинов в услужение — прикажи им! Есть кони, есть слуги, есть ястребы, что еще надо? Мужчина не должен сидеть в шатре, как женщина, мужчина должен охотиться. Война и охота, чем еще заняться князю?

— Я в полоне.

— Ты в гостях! — весело возразил скуластый. — У меня. В полон тебя взял Чилбук, а я забрал у Чилбука, хотя он упирался. Я дал за тебя пятьдесят молодых кобылиц, а он просил сто. Дал и больше, если бы Чилбук настоял. Я не могу позволить, чтобы мой будущий сват Игорь жил в захудалой орде.

— Ты очень добр, хан Кончак, — со странной интонацией в голосе сказал Игорь.

В ответ Кончак захохотал, хлопая себя ладонями по бедрам.

— Добрый, — проговорил он сквозь смех, — добрый… Ты первый русский, который сказал так. Один ваш монах, которого мои воины поймали под Переяславлем, назвал меня богостудным и окаянным. Ни я, ни мой толмач не поняли, что это означает, и попросили объяснить. Он долго говорил. Затем призвал на мою голову все кары вашего бога, если я посмею тронуть хоть одного монаха.

— Что ты ему ответил?

— Я велел посадить его на кол, чтобы кары бога обрушились у него на глазах. Я долго ждал — пока монах не умер. Потом сжег монастырь. Ничего не обрушилось. Я не стал его трогать, если бы он молчал, И монастырь, в котором мои воины не нашли даже еды.

Игорь промолчал.

— Ешь, конязь! — сделал приглашающий жест хан. — Барашек молодой, жирный. Пей кумыс! Тебе надо много есть и пить, чтобы сил было много. Кумыс дает силу, мясо дает силу. Вы, русские, едите много хлеба и мало мяса. И совсем не пьете кумыс. Откуда взять силу? Каждый мой воин может скакать на коне без отдыха три дня и три ночи. Твой может?

— Сможет.

— В прошлом году мы ходили на Русь и спокойно ушли в степь. В этом году ходили — и тоже ушли. Русские нас не догнали.

— Талая стопа… Распутица.

— Талая стопа была и для нас.

— У каждого твоего воина по два коня. Или даже по три.

— Купи у меня коней, и у твоих воинов будет столько. У меня много коней. Но ты хотел забрать их даром.

— Я не за ними шел в Поле.

— Тогда зачем?

— Ты каждый год приходишь на Русь. Твои воины сжигают наши веси, убивают и уводят в полон русских людей.

— Я приходил на твои земли?

— Ты — нет.

— Тогда почему ты пришел на мои?

— Я пришел в Поле. Твои орды не приходят в мои земли, но приходят орды других ханов.