Витязи в шкурах - Анатолий Дроздов (2012)

Кза что-то сказал человеку в халате, и тот протянул к стене города руку с зажатой в ней черной коробочкой. В то же мгновение огромный черный куст вырос на посаде, прямо посреди изготовившегося к штурму войска. Люди и кони взлетели вверх, и, медленно переворачиваясь в воздухе, понеслись в разные стороны. Часть у пали в ров, некоторых шмякнуло даже о стену. Грохот пришел потом.

— Ты говорил о космонавтах?! — закричал Вольга Кузьме, скалясь во весь рот. — Смотри!

— Когда успел? — прокричал Кузьма, зачарованно вцепившись в бревна заборола.

— Пока ты с тыном возился! Зачем добру пропадать?! Вышел за стены еще раз…

На сгоревшем посаде царил хаос. Обезумевшие кони с ошеломленными всадниками бессмысленно метались вдоль городской стены, некоторых, свалившихся с седла, кони таскали за ноги, застрявшие в стременах. Но большая часть половецкого войска, отхлынув назад, скакала прочь, погоняя коней плетью. Оставшиеся в живых нукеры Кзы, закрыв его своими телами, уводили хана подальше от стен.

— Наша очередь! — повернулся Вольга к Улебу.

Тот махнул со стены ждавшей во дворе сотне. Запела труба и створки городских ворот медленно поползли в стороны. Заржали кони, принимая на свои спины тяжело вооруженных всадников.

— Повеселимся!

Вольга стремительно сбежал вниз и вскочил в седло коня. Отряд русских галопом вылетел за стену, вои и дружинники на скаку стали бить копьями и сечь, обезумевших половцев. Улеб, посверкивая на солнце клинком, рубил направо и налево. Вольга держался рядом, крутил над головой гирьку кистеня, то и дело опуская ее на неосторожно открывшего врага. Крики людей и животных заполнили все вокруг. Выбежавшие следом за конными горожане, добивали раненых и вязали ошеломленных степняков.

— Спаси тебя бог, боярин! — поклонилась Ярославна Кузьме.

— Что ты, княгиня! — подскочил Михн. — Люди увидят!

— Пусть видят! — решительно сказала Ярославна, утирая с лица слезы, — Пусть видят, кому обязаны жизнью своей, кого поминать должны еще много лет и детям своим это наказать! Спаси тебя бог, боярин, за отвагу твою, за доброту, а паче всего за ум твой великий и светлый навеки! За чужих тебе людей ты бился, как своих, не ропща и требуя награды, как другие. Я этого никогда не забуду!

Кузьма отвернулся к заборолу. Сеча, кипевшая перед стеной, двоилась и расплывалась…

* * *

— Как тебя зовут?

— Магомад.

— Врешь, собака!

Кат, услышав восклицание Вольги, сощурился и с размаху ожег плетью подвешенного за связанные руки пленника. На голой спине пытаемого мгновенно вспух багровый рубец.

— Зачем лжу говоришь боярину?! — прошипел кат и снова размахнулся.

— Стой!

Подскочивший Кузьма перехватил руку ката. Тот обиженно покосился:

— У меня заговорит, боярин! Всю правду скажет!

— Один уже заговорил! — недовольно сморщился Кузьма. — Закопали неделю тому. Не так надо!

Кузьма повернулся к Улебу.

— Дозволь, князь, нам с ним сглазу на глаз… Человек этот с нашей стороны, тебя сторожится. Нам скажет.

— Думаешь? — сощурился Улеб.

— Дай попробовать!..

Улеб пожал плечами и вышел. Следом, подчиняясь знаку Кузьмы, отправился, что-то недовольно бурча себе под нос, и кат. Когда они остались только с Вольгой, Кузьма молча развязал ремни на руках пленного, подвел к скамье. Затем протянул глиняную кружку с водой. Пленник жадно схватил ее.

— Ты ему еще личико помой! — хмыкнул Вольга. — За все хорошее, что сделал!

Кузьма отмахнулся. Подтащив здоровой рукой скамью поменьше, сел напротив пленника. Тот смотрел настороженно.

— Откуда ты, Магомад? Из какой стороны?

— Не знаю, — хрипло сказал пленник.

— А кто твои родители?

— Не знаю.

— У тебя есть жена, дети?

— Не знаю…