Петруха давай вопросы Козлякину задавать, а тот щерится только и бредятину несет. Пошарил он тогда по карманам у него и достал бумажку какую-то. Смотрел-смотрел, а потом и говорит:

— Интересный планчик. Не бывал я там. Похоже, Заморенка территория.

Я спросил, как обратно пойдем. Дела-то закончены.

— Мы наверх, — Сергей Васильевич отвечает. — Нам же надо спасенных-задержанных доставлять.

— А мы тогда по планчику этому прогуляемся, — Петр говорит. — Вверх — не вниз, да и боюсь я чего-то веревок. Лучше уж пешедралом.

Договорились, что налегке пойдем. Анечка с Лысым весь бутор из лагеря поднимут, Сашку вызовут, а тем временем и мы наверху появимся. Принято решение. Васильич не против.

Увязали вещички. Чайку по стакану на дорожку выпили. Схватили по баулу, да и нырнули опять в темноту.

Эпилог

Четыре месяца прошло, пока история эта завершилась. Правильно сказано: «Не ищите вам непринадлежащего». Это только показалось нам, что исчез город подземный, а он просто другой стал.

Раньше НКВД за всеми следил, а мы после находки своей под такое внимание спецслужб попали — мама не горюй!

Допрашивали нас с пристрастием, только что не били. Если бы решили утаить чего, то на противоречиях бы поймали нас безо всяких сомнений. В коллективе нашем лишь у меня имелся опыт общения со следствием.

Но решение рассказывать только правду оказалось верным, да и своих дел у фээсбэшников хватало — отстали от нас понемногу.

Экспедицию за остатками камней спланировал Васильич. Проводниками Петр пошли с Анечкой.

Нас с Лысым с «подземлей» бортанули в последний момент, уже в Слюдянке.

— Слишком непредсказуемые, — поставил точку подполковник.

Обидно. Гуляли они два дня, а мы у Петрухи дома водку с Сережкой жрали.

Когда вернулись, товарищ полковник по-другому на нас смотрел.

— Натерпелись вы, парни, — говорит. — Налейте-ка и мне рюмаху.

Куратор фээсбэшный тоже выпил.

— Молодцы, — говорит, — честь по чести находка.

И список камней показывает. Протокол — все как полагается. Коробка специальная. Опечатана.

Целых пятнадцать камней чистой воды, да еще наших три. Размеры разные. Остальные только в коллекцию — мутные и с трещинами.

После, как в Иркутск приехали, по второму кругу допрашивать нас стали, но больше для проформы. Тут я и поинтересовался судьбой противников наших. Козлякина, оказывается, лечат и к суду готовят. Покаялся он в нескольких убийствах — разговорил его таки психиатр.

Шлейф кровавый давно за ним, и все с «подземлей» связано.

Леван выжил, но, как только Красноярск проверили, выяснилось, что он в розыске там как неизвестный — за разбойное нападение какое-то.

Оперативник фээсбэшный, что со мной работал, позже информацией поделился: мол, не сами они по мою душу в Иркутск приехали, а вроде как заказ у них воровской был, но кто и что — данных нет, так что загадка осталась.

Анечка в последнем походе с одним разведенным капитаном МЧС пересеклась. Виноватилась, когда говорили. А меня такое разрешение узла нашего только обрадовало. Что у нас могло получиться кроме проблем?

Четыре месяца прошло, и вызвали нас к следователю еще раз. Повестки вручали лично. Созвонились мы между собой, и оказалось, на одно время у всех назначено.

Понимаем: затевается что-то.

Десять утра. Около кабинета, куда вызвали, наш Васильич стоит с парочкой своих бойцов. Анечкин бравый капитан тоже здесь. Ведут всех в актовый зал. Усаживают за стол круглый.

Смотрю, генерал чеэсный. Заместитель губернатора и парочка важняков в стороночке сидят.

Зачитывать бумаги стали. Начали с эмчеэсников: ценные подарки парням, внеочередные звания, Васильичу — денежная премия. Свободны. Уходят. Вчетвером остаемся. Тут эта важная парочка слово берет.

Поблагодарили за участие и особо — за молчание.