Поединок во тьме - Михаил Соловьев (2015)

— Сегодня бухгалтера деньги к отправке готовят, — говорит разведчица моя. — Двое. Ночевать в хранилище остаются. Одна пойдет в шесть тридцать домой. Из офиса ее выпустит охранник, у которого на кармане переносная тревожка.

«Вот и все…» — кладу трубку.

Такого расклада, которым Тристан бредил, просто так не получишь. Головой надо работать и деревцем заниматься, пока плоды не пойдут — поливать, прививать, удобрять. Люди — они ведь как растения, подходец к каждому нужен.

Повернулся к ребятишкам своим. Оглядел их.

Сидят орелики. Ждут, что папа скажет. А что говорить?

— Танцуем, пацаны…

8. М. Птахин

Разбирать архивы — занятие увлекательное, то, что оказалось под крышкой сундучка, представляло ценность само по себе. Рабочие журналы Главного Геолога за тридцать семь лет работы. Полная история шахт в дневниках и схемах с планами.

Появились первые признаки золотой лихорадки. Чего, интересно, так боялась Лидия Иннокентьевна, получая с меня обещание не таскать с собой в шахту Сергея?

Позже обдумывал это состояние. Вспоминал «Остров сокровищ» и азарт заговорщиков, которые полагали: стоит ступить на землю, и дело в шляпе — клад найден.

Лихорадка, мать ее. Вместо того чтобы аккуратно выложить содержимое и спокойно рассмотреть, я выхватил из сундука стопку и принялся ее перелистывать, пробегая глазами страницы, исписанные знакомой рукой.

«12 февраля 1960 года. Поломка вентиляции на 6-м руднике. Электродвигатель переброшен из резерва с 8-го…»

«10 ноября 1960 г. Вернулись старатели. Бригада Кокшонова. Приступили к сдаче слюды».

«А ну-ка, мой день рождения», — решил я, открывая следующий журнал.

«14 марта 1961 года, — значилось там. — Опять проявил себя сероводород на горизонте 172 м шахты № 4. Работы по колонковому бурению продолжать нельзя, и это хорошо. Все сомнения насчет $ можно оставить!!!»

Запись немного отличалась от предыдущих. Чем, не знаю. Может, написано более эмоционально, а может, просто разрешилась какая-то ситуация.

Пролистнул вперед-назад — ничего. Ровные строчки и разбор проблем «подземли». Хронология полная — ни дня не пропущено.

Взял 1962 год. Пусто. Такие же заметки с упором на геологические термины. Основное: оценка запасов слюды и спецрассуждения.

Неожиданно мелькнуло кое-что интересное.

«Рудник № 8. В карьере выбросило кристалл до 2 тонн весом». И сноска: «смотри # — (курьезы)».

Поискал в других журналах:

«# Полевой штрек гор. 120 рудник № 1. Одиночный кристалл флогопит. Цыганка 200–250 кг».

«# Шахта № 4. гор. 152. Жила № 64. Вскрыт кристалл размером по длинной оси 2,2 метра».

Подобных заметок оказалось немало, и мое чтение стало более системным. В шахтах шла настоящая война с катаклизмами. 1958 год: «Прорыв воды и затопление нижних горизонтов шахты № 4. Примечание: жертв нет. А. Небога спас сумконоса».

Создание проекта водоотливной штольни «Байкальская» и ее проходка на 1200 метров. 1962 год. Здесь же:

«Прим. По всем расчетам, еще 150–200 п. м, и все — можно класть лоток. Снова появились признаки $. В бога не верю, но помолюсь, чтобы ошибка. Сильно не хочется полгода общаться со следователями. Хорошо хоть нет НКВД».

«НКВД? — задумался я. — Следователи? И что это за таинственный $?» Стал шерстить журналы подряд. Прочитывал только #, но там лишь кратко описывались забавные случаи. Наверное, я представлял собой странное зрелище, окруженный бумагами, разложенными в беспорядке на застекленном крыльце. Поглядел несколько схем на кальке и понял, что без специалиста не разберусь.

«НКВД, — пришла неожиданно мысль. — Тридцать седьмой год». И я нырнул в довоенное время.

Загадочный значок появился в далеком тридцать девятом: «Повезло, что $ не на моем руднике № 1. Все руководство уже у следователей.