Вкус запретного плода - Галина Романова (2019)

Она снова нажала на кнопку звонка. И еще, и еще.

— Странно. — Сосед из квартиры напротив подошел к Ляле. — Она точно должна быть дома. Ее тачка на парковке. Пешком в такую погоду она не пошла бы ни за что.

— Не пошла бы. — Девушка досадливо покусала губы, покосилась на мужчину. — Вы так хорошо ее знаете?

— Года три уже почти. — Он начал молотить в Светкину дверь кулаком.

Три года?! И ни слова о нем! А мужик-то стоящий.

— Она помогла мне пережить сложный развод с женой, — пояснил он в ответ на ее изумленный взгляд. — Она хороший человечек, ваша подруга. О вас всегда только хорошо отзывается.

— Вы говорили обо мне? — Лялечка часто заморгала.

— Да обо всем мы говорили. Вечера длинные. Ночи иногда тоже. — Он продолжал стучать кулаком по ее двери.

— Вы с ней?.. — она запнулась.

— Нет. Мы с ней не спали, если вы об этом. Мы стали очень хорошими друзьями, и только. — Его лицо в глубоких морщинах сделалось грустным.

Может, он хотел чего-то большего? А Света была против? Или наоборот, она хотела, а он не мог забыть свою жену?

— Да что же такое! — возмутился сосед, схватился за дверную ручку и дернул.

И дверь…

И дверь, как в самых дурацких кошмарах, отворилась. И в прихожей горел свет. И обувь подруги стояла у порога. Ее спортивные кроссовки, их узнал сосед.

— Она в них пришла, — пробормотал он, сильно побледнев. И крикнул: — Светлана, где ты?

Им никто не ответил, и они вошли. Они успели еще дважды позвать Свету по имени, пока ее не нашли. На полу в гостиной. Светкина голова лежала в луже крови, которая натекла из раны на ее левом виске. Глаза ее были плотно закрыты, пальцы раскинутых в разные стороны рук сжаты в кулаки.

— Господи! — закричал сосед, резко остановившись на пороге гостиной. — Господи, что здесь произошло?! Света!

Лялечка хотела подойти к ней, попробовать растормошить, хотя бы убедиться, что она жива, что она просто без сознания. Он не пустил. Выставил руку и не дал ей двинуться вперед.

— Затопчешь следы. Стой! — приказным тоном потребовал он. — Надо вызывать полицию.

— Полицию? — Лялечка взмахнула ресничками, с которых закапали слезы. — Может, лучше «Скорую»?

— Можно и «Скорую», — вздохнул он тяжко и ткнул пальцем в сторону Светы. — Но боюсь, что врачи ей уже не помогут.

— Почему?

Тело девушки вдруг свело странным холодом, ее начало трясти. Ей срочно потребовалось в туалет, а она почти забыла, где дверь в туалет у Светы. Она, если пойдет одна, точно заблудится.

— Почему? — повторила она, приваливаясь к стене.

— Потому что она, скорее всего, мертва, — посиневшие губы соседа тряслись, когда он это произносил. — Ее убили.

— Убили… — повторила Ляля и медленно сползла по стене на пол.

И плевать было на пальто, которое теперь уже, наверное, ничем не отчистить.

Свету… Свету кто-то убил. Бедная… За что? Кто мог? Она же никому не делала зла. Она же всегда была осторожной. Не болтала лишнего. Это она — Ляля — слаба на язык. Она могла проболтаться.

— Ох! — громко простонала она и, зажмурившись, замотала головой из стороны в сторону. И снова простонала протяжно: — О-о-ох! Это я во всем виновата! Я!

— О чем вы говорите? — сосед уже успел вызвать полицию, с кем-то поговорив почти по-дружески. — В чем вы виноваты?

— Я проболталась. Я… Я проболталась про чек, про чемодан… Это я виновата! Дура! Какая же я дура! Света… Прости меня! Я виновата!

— Эй! — грубо тряхнул ее Светкин сосед, приседая перед ней на корточках. — А ну прекратите истерику! И четко по пунктам. Ну! Какой чек? Какой чемодан?

— Чек из магазина. Чемодан нашей хозяйки Натальи Павловны.

— Ничего не понимаю! — Он схватил себя за седую прядь, смахнул ее назад. — Что с этим не так?

— Это долго.