Гроzа - Наталья Андреева (2019)

– А что будет, если я ему позвоню? – строго спросил Мария Игнатьевна.

– Да звоните! Я не должна перед вами отчитываться! – осмелела Катерина.

– А в коробке у тебя, как я понимаю, характеристики выпускников и аттестаты? – Кабанова кивнула на обувную коробку, которую сноха держала в руке.

– Я… я… это босоножки…

В торговом центре она встретилась с Борисом, для того и ездила. Они договорились об очередном свидании и вместе позавтракали. Катерина была так счастлива. Потому и пела. Это сердце ее пело. Да так, что она потеряла всякую осторожность. И вот теперь приходилось врать. Свекровь пронзила ее взглядом и усмехнулась:

– Вижу, что босоножки. Дорогие, небось.

– Но… но… но… – от волнения Катерина начала заикаться. Врать она не привыкла и совсем не умела.

– Иди к себе, – сурово сказала свекровь. – Помаду губную сотри. И мини-юбку сними. Выглядишь как шлюха.

– А почему вы командуете?!

– Потому что ты моя сноха!

– Я за вас не держусь! И за вашего сына тоже!

– Вот она, благодарность! А овечкой прикидывалась! Выходит, тебе деньги были нужны! А как меня под арест посадили, так и выгода твоя кончилась! Хороша!

– Не надо мне ваших денег!

– А босоножки твои на какие куплены? – Кабанова кивнула на коробку. – На твою секретарскую зарплату?

– Да!

– Дай-ка глянуть… Не дешевка, небось, дешевку ты не носишь. Ба! Итальянские! Это кому ж ты так понравиться хочешь? Дай угадаю…

Катерина попятилась вниз. Ее рука судорожно цеплялась за перила, пальцы побелели. Выручила ее Варя, которая вошла в дом.

– Эй! Есть тут кто? Почему ворота нараспашку?

– А вот и блудная дочь. – Кабанова стала наступать на сноху, тесня ее вниз, на первый этаж. Катерина молча пятилась.

– Мама? – растерялась Варя.

– Да, это мама. Вижу: не рады. Ишь, как разоделись, пока меня не было! Волю почувствовали! Только рано ты, моя милая, любовника своего обнадежила, – напевно сказала Мария Игнатьевна дочери. – Все еще только начинается, милая.

– Но ведь ты теперь под домашним арестом?

– Ты тоже. И ты, – Кабанова резко повернулась к снохе.

Катерина с Варей переглянулись.

– За эти дни многое изменилось, мама, – насмешливо сказала Варя. – Я вот могу выйти из дома, а ты нет. И вообще я скоро выхожу замуж.

– Но пока ты живешь в моем доме!

– Мне здесь все опостылело, – с ненавистью сказала Варя. – Когда я, наконец, выйду отсюда с чемоданом, это будет самый счастливый день в моей жизни!

– Обед-то подавать, хозяйка? – выглянула из кухни повариха.

Только тут все почувствовали запах жареного мяса и лука. На кухне что-то аппетитно скворчало. Кабанова устало кивнула:

– Подавай.

– Я сейчас в гостиной накрою.

– Не надо. На кухне поем…

…– Принесла ее нелегкая! – в сердцах сказала Варя.

– Что делать будем? – уныло спросила Катерина.

– Стасову звони.

– Мы договорились вечером встретиться.

– Встретитесь позже.

– Как ты не понимаешь…

– Это ты не понимаешь! – оборвала невестку Варя. – У тебя одна любовь на уме! Если мать выкрутится – нам с тобой крышка. Жизни нам здесь не будет, это уж точно.

– Я могу уехать с Борисом, а ты убежать с Кудряшом. – Катерина достала из кармана телефон, собираясь звонить Борису.

Варя с грустью посмотрела на невестку. Спросила:

– А ты уверена, что мы им нужны?

– Но ведь они нас любят! – жалобно сказала Катерина.

– Это мы их любим. Но любовь, Катя, вещь такая хрупкая. Она как фарфоровая чашка, такая красивая, но если в нее постоянно лить кипяток, то может образоваться трещина. И в любой момент чашка может лопнуть, и тогда кипяток обварит тебе душу. Бывает, что это смертельно.

– Но неужели Тиша не даст мне развод?

– Он-то даст, – вздохнула Варя. – Вопрос, что ты делать будешь со своей свободой?

…Глаша вернулась к вечеру. Увидев хозяйку, разрыдалась.