Журнал 64 - Юсси Адлер-Ольсен (2015)

Почему-то он представлял себе небольшой ресторанчик из тех, куда никогда не проникает дневной свет. К подобным заведениям потрепанные журналисты по неизвестной причине питают особое пристрастие. Однако кафе «Вивальди» таковым не являлось, скорее наоборот.

– Разве ты говорил не о столовой? – спросил Ассад, когда они вошли в самый красивый дом на главной улице с башенкой и прочими причиндалами.

Карл оглядел большой переполненный зал и лишь тут сообразил, что понятия не имеет, как выглядит тот, кого он ищет.

– Позвони Розе и попроси описать Петерсона, – обратился он к Ассаду, рассматривая помещение.

Чистые матовые стекла, лепнина на потолке, со вкусом оформленное освещение, симпатичные стулья и скамьи, множество деталей.

«Готов побиться об заклад, это он», – подумал Мёрк, зацепившись взглядом за человека, возвышавшегося из кучки парней средних лет, сидевших в приподнятой на ступеньку центральной части зала. Типично пресыщенные глаза, отпечаток некоторой потасканности на лице, взгляд вечного охотника.

Карл посмотрел на Ассада, кивавшего в мобильник Розе.

– Ну что? Вон тот? – Он показал в направлении намеченной фигуры.

– Нет. – Ассад быстро изучил разношерстный ассортимент потребляющих салат подружек, влюбленных парочек с переплетенными над чашками капучино пальцами и одиноких посетителей с газетой перед носом и полным бокалом пива. – Думаю, вот, – он указал в направлении рыжеватого молодого парня, сидевшего на красной скамейке в углу у окна и игравшего в нарды со своим ровесником.

«Никогда бы на него не подумал, будь я даже семи пядей во лбу», – заметил про себя Карл.

Они подошли вплотную к двум приятелям, которые тем временем продолжали передвигать на доске фишки, и, поскольку так и не были замечены, Карл учтиво кашлянул и сказал:

– Луис Петерсон, мы можем с вами поговорить?

Он поднял на них глаза на десятую долю секунды, что заставило его выйти из состояния глубокой концентрации и очутиться в реальности.

Менее чем за секунду журналист приметил различие между двумя стоявшими перед ним мужчинами, что не помешало ему признать в обоих полицейских. Затем вновь обратил взгляд на игровое поле и после пары поспешных ходов попросил партнера сделать небольшой перерыв.

– Ибо я думаю, Могенс, что эти двое встали здесь не для подслушивания.

«Удивительно, насколько он расслабился», – подумал Карл, в то время как второй парень кивнул и скрылся где-то в толпе с другой стороны приподнятой центральной площадки.

– Я больше не работаю с полицией, – заявил он, неторопливо покручивая ножку бокала с белым вином между пальцами.

– Ага. Но мы вышли на вас, потому что вы много писали о Курте Ваде, – пояснил Карл.

Собеседник улыбнулся.

– А, ясно, вы из полицейской внутренней разведки… Давненько вы ко мне не наведывались.

– Нет, мы из отдела убийств полиции Копенгагена.

В этот момент выражение лица парня посредством всего лишь одной морщинки изменилось со слегка высокомерного на чрезвычайно внимательное. Не обладая многолетним опытом, такую перемену было сложно заметить, но у Карла опыт имелся. Журналисты, гонящиеся за сенсациями, так не реагируют. Он, напротив, должен был просиять. Мысль о хорошо оплачиваемых строках в крупных ежедневных изданиях всегда пряталась за словами об убийстве. Однако в данный момент собеседник не казался настроенным таким образом, и этим было все сказано.

– Как я уже говорил, мы пришли, чтобы побольше узнать о Курте Ваде, о котором вы столько писали. Вы можете уделить нам десять минут?

– С удовольствием, но я не писал о нем уже пять лет. Я утратил к этому интерес.

«Неужели, мой дорогой друг? Почему же тогда ты не менее трех десятков раз прокрутил свой бокал между пальцами?» – подумал Карл.

– Я вас разоблачил, – соврал он. – Вы не получаете дотации, так на что же вы живете, Луис?