Западня - Мелани Раабе (2015)

– Такое ощущение, – продолжает Ленцен, – что эта Бритта какая-то беспросветная отличница. А когда она уговаривает сестру не пользоваться больше кожаными изделиями, любить животных – простите, но это уже воспринимается почти как пародия. Бритта постоянно всем указывает, как жить, что делать. Ясно, что вы рисуете ее как положительную героиню, но в реальной жизни подобные люди скорее действуют на нервы, и к ним относятся далеко не так восторженно, как вы изображаете в своей книге. Если они вообще существуют в жизни – такие кристально чистые люди. Как вы считаете?

С трудом перевожу дыхание. С трудом сдерживаю себя, чтобы не поддаться на провокацию. Редкостный подонок.

– Я считаю, что такие люди, как Бритта, существуют, – говорю я. – Я считаю, что есть люди очень хорошие и очень плохие, а остальные – между ними. Возможно, мы так ослеплены пестротой этих промежуточных людей, что просто не замечаем тех, кто находится в крайних точках этой шкалы. И потому называем их шаблонными, нереалистичными. Но такие люди встречаются. Очень редко, конечно.

– Например, ваша сестра? – спрашивает Ленцен.

Кажется, что температура в столовой резко подскочила на несколько градусов. Я вспотела.

– Что?

– Мне кажется, что мы сейчас говорим о вашей сестре.

– Как?

Белая стена перед моими глазами покрылась рябью.

– Мне пришло в голову. Поправьте, если я ошибаюсь. Мне кажется, вы описали в книге до предела идеализированные отношения между сестрами. У вас была сестра, которую, по вашим словам, вы не смогли спасти. Возможно, она умерла. А возможно, слово «спасти» вы употребляете иносказательно, в конце концов, вы же писательница. Возможно, вы не смогли ее уберечь от наркотиков или от насилия со стороны какого-то мужчины.

– К чему вы клоните?

Во рту у меня появляется солоноватый привкус.

– Не знаю. Вы явно симпатизируете этой героине, Бритте. Несмотря на то, что по сути своей она отвратительна, – говорит Ленцен.

– Отвратительна?

У меня вдруг нестерпимо начинает болеть голова. Стена напротив меня выгибается, как сеть, в которую кто-то попался и пытается вырваться.

– Да-да! – говорит Ленцен. – Такая хорошая, такая милая, такая чистая. Прямо диснеевская принцесса. В реальной жизни такая девушка была бы просто невыносима.

– Правда?

– И очень странно, что старшая сестра, простите, забыл, как ее зовут…

Голова раскалывается.

– Софи, – подсказываю я.

– Что Софи так хорошо может с ней ладить. Бритта говорит сестре, что ее возлюбленный ей не подходит. Тычет в нос своей крутой работой в Париже. Мелочно придирается к сестре, к ее фигуре, к ее одежде. Высокомерная диснеевская принцесса. Хотите честно? Будь я женщиной, будь я на месте Софи, меня бы эта Бритта сильно раздражала. Возможно, я бы ее даже ненавидел.

Так оно и было, думаю я.

Когда до меня дошло то, о чем я только что подумала, это было как удар. Откуда пришла эта мысль? А ведь она не нова – я чувствую это. Я уже часто думала об этом сама, только не так явно. Потаенно. По ту сторону боли.

Что же ты за человек, Линда?

Так нельзя думать, но я так думаю. Да, я ее ненавидела. Она была самодовольная, надменная, она поглядывала на всех свысока, святая Анна. Анна, которая могла ходить в белых одеждах, которые никогда не пачкались. Анна, которой мужчины писали стихи. Анна, к которой ушел бы от меня Марк, если бы она того захотела и о чем она никогда не позволяла мне забыть. Анна, чьи волосы даже в походе были как после парикмахерской. Анна, чье имя читалось одинаково – что с начала, что с конца. Анна, Анна, Анна.

Что происходит?