Бессердечно влюбленный - Маргарита Ардо (2019)

Глядя на штрихи дождя на грязном окне маршрутного такси, я подумала: слово «ненавижу» сильное, конечно, но к Михаилу очень подходящее. А я не люблю ненавидеть, я — за мир, дружественность, любовь и позитив. В радио запел внезапно Грегори Лемаршаль про «métro, boulot, dodo[16]», и я поняла, что слишком далеко зашла в своей роли. Кот опять некормленный, как канарейка моя поёт, не слышала давно, ни строчки за две недели и никаких положительных эмоций, кроме сладостного чувства мести периодами, а ещё усталость, раздражительность и голова, занятая только тиранами. Это уже диагноз. Всё, поигрались и хватит!

Глава 8

Как хорошо ощущать лёгкость! И свежесть! И предчувствие чего-то грандиозного! Того, что прячется в груди и готово взлететь. Как во сне, только разбегись, подпрыгни и, кажется, полетишь высоко-высоко. Потому что очень большое то, что в тебе прячется. Или тело слишком маленькое. Даже город чувствовал это и улыбался мне умытыми тротуарами с оригами из красно-жёлтых листьев, пронзительно-голубым небом, высоким и чистым, каким оно бывает только осенью. Бесконечным, даже в лужах. Как пространство. Вот оно — предчувствие свободы. Да что там предчувствие — это уже сама свобода и есть!

В голове звучал саундтрек из фильма «Гладиатор», ещё утром прокрученный в ВК. Он подстёгивал меня идти быстро, чётко, почти бежать к полю боя. Наконец, я, независимая, как рояль, и не менее элегантная, вошла в приёмную. Ровно в восемь тридцать.

Искушение опоздать было велико. Но внезапно я осознала, что из-за меня удав вполне способен устроить репрессии невинным подчинённым, куда более зависимым, чем я. А зачем? Мне и девочки из бухгалтерии нравятся, и из административного отдела ребята, и из маркетинга, если Полину не считать. Продажники и инженеры у нас тоже хорошие, в роли хора зайцев так вообще умиление сплошное, а так просто нормальные мужчины — и дверь придержать, и комплимент сказать, и поднести тяжёлые папки. Дисциплина, вежливость и, судя по отчётам, ни одного непроходимо тупого. Просто редкость! Да, у нас хороший коллектив, даже жаль с ним расставаться. Я быстро к людям привыкаю…

Я немного волновалась, как волнуются писатели перед последней главой: а вдруг сольёшь, и все старания насмарку? Или поставишь акцент, да не тот, и вместо катарсиса читатель скажет снисходительно: «ну, ничего так было, интересненько»; или ещё хуже «банальщина, скукота». Как тут не волноваться?! Однако мне было совершенно наплевать на то, будет ли орать на меня Михаил за вчерашнее. Если совсем честно, то даже немного хотелось, чтобы наорал, а я ему — бац, и заявление на стол. С дзенской такой улыбкой: получите, распишитесь.

Предвкушение реакции удава, пожалуй, было сродни сексу. Возбуждало. До мурашек.

Так и представлялось, как я ему говорю, глядя прямо в зелёные глаза с длиннющими ресницами: Ах, билеты в Париж куплены? Что поделать, можно сдать. Мы не сошлись с вами характерами. Ищите другую зайку для освежевания. Говорите, вы уже две дюжины заек отмели на собеседовании? Придётся пересмотреть приоритеты — или говорите по-английски со своими французами-националистами, или выбирайте зайку не по вкусу. В конце концов, вам её не жевать с котлетами, а просто речь переводить. Можно даже зайца выбрать, седого, опытного и точно не в юбке. Уверена, в нашем городе, где имеется аж три факультета иностранных языков в разных ВУЗах, нормальных переводчиков пруд-пруди.

Я неторопливо сняла пальто и повесила в шкаф.

Удав уже был в офисе. Дверь открыта, окна тоже. Ледник, как всегда. Я заглянула в директорский кабинет, словно вчера ничего не произошло.

Подтянутый, сосредоточенный, прямой, будто столб проглотил, биоробот сидел за своим столом и смотрел в монитор.

— Доброе утро! — громко, с улыбкой сказала я.