А тебе слабо? - Кэти МакГэрри (2018)

Я несколько раз киваю, прежде чем заговорить, будто соглашаюсь с чем-то, сам не знаю, с чем. С чем угодно, лишь бы прекратить эту ссору.

– Да ладно. Это моя вина, – я сминаю бумаги в руке. – Ты прав. Это… – я поднимаю скомканные листы, – это пустяки. Ерунда какая-то.

Отец натянуто улыбается.

– Вот именно. А теперь иди расскажи маме. Она будет в восторге.

Я встаю, чтобы выйти, и стараюсь не обращать внимания на странную пустоту в груди.

– Райан, – говорит отец.

Стоя у двери, я оборачиваюсь к нему.

– Будь так добр, не рассказывай маме о финале конкурса. Она в последнее время вся на нервах.

– Конечно.

Какой смысл ей рассказывать? Мама всегда догадывается, когда я лукавлю, а я не хочу убедиться в том, что сказал отцу неправду.

Бет

На часах девять сорок пять, а Исайя приходит с работы в десять. У меня уже онемел палец, прижатый к кнопке быстрого набора номера. Солнце наконец-то село, в комнате темно. Я так и не вылезла из постели. Скотт ко мне не заходил. Как и Эллисон. Никто не пилил меня за школу, за скандал с Эллисон и даже не позвал ужинать.

Я дважды влипла. Теперь Скотт отправит маму в тюрьму. Наверное, он уже звонил в полицию. Знаете, что самое смешное в этом кошмаре? То, что я старалась. Я старалась – и облажалась. Представляете?

В десять я позвоню Исайе и попрошу его приехать за мной. Мы уедем к океану. Сбежим. Жаль, что я не смогу уговорить маму уехать с нами. Мы с Исайей могли бы забрать её до того, как это сделают копы.

Я поднимаю голову, волна надежды захлёстывает меня, перед глазами всё плывёт. Я смогу уговорить маму! Мы сбежим ото всех – вместе.

В дверь стучат. Я прячу телефон под покрывало.

– Да.

Скотт входит в комнату и включает свет. Сейчас на нём чёрная футболка и синие джинсы. Впервые за это время я вижу в нём что-то от того парня, который заботился обо мне, когда я была маленькой, и моё глупое сердце тут же откликается. Я слезаю с кровати. Я должна попросить у него прощения.

– Скотт…

Он обрывает меня, не поднимая глаз от ковра.

– Я не собираюсь выслушивать твои оправдания. Если ты ещё раз позволишь себе так разговаривать с Эллисон, ты об этом пожалеешь. Она моя жена, и я её люблю.

Я киваю, но Скотт этого не видит, потому что не смотрит на меня.

Он вынимает бумажник и швыряет на тумбочку визитную карточку. На ней имя и телефон маминого инспектора по надзору.

– Я разговаривал с ним сегодня вечером. Приятный мужик. Ты знаешь, что твоей матери грозит десять лет, если она не выдержит условный срок? Десять лет. И это без учёта того, что ей предъявят, если я расскажу полиции всё, что знаю. Выбор за тобой, Элизабет. Или ты живёшь здесь до тех пор, пока тебе не исполнится восемнадцать. Или же… От тебя зависит, сядет твоя мать в тюрьму или нет.

Облегчение с такой силой прокатывается по моему телу, что у меня подгибаются ноги. Он не отправил маму в тюрьму. По крайней мере, пока. Я всё ещё могу всё обстряпать. Мой мозг вскипает от множества задач. Я должна придумать, как добраться до Луисвилла, как уговорить маму бежать со мной, а потом нужно будет всё уладить с Исайей…

– Последний шанс, – прерывает мои размышления Скотт. – И на этот раз я хочу, чтобы всё было идеально.

Он снова хлопает ладонью по тумбочке, и последняя сигарета, которую я стрельнула, выкатывается из папки и падает прямо на пол. Вот чёрт.

Скотт наклоняется и рассматривает сигарету, прежде чем поднять её. Он ведёт себя так, будто это косяк, а не табак. Чёрт, чёрт. Как будто это шприц с героином.

– Дай я объясню.

Вообще-то нет. Но однажды я слышала, как Ной сказал так Эхо и тем самым выиграл время.

Скотт выпрямляется, и я вижу, что у него дрожат руки. У папы тоже тряслись руки.