А тебе слабо? - Кэти МакГэрри (2018)

Она пахнет плесенью, пылью и землёй. Уголки моих губ сами собой приподнимаются от мимолётной радости. Плесень. Пыль. Земля. Эти слова отлично сочетаются друг с другом. Глядя на тени, падающие от переносного фонаря, который Райан отыскал где-то в углу амбара Скотта, я делаю глубокий вдох. Наконец-то я захмелела.

Но не от травки. Райан для этого слишком правильный. Накачалась алкоголем, так будет точнее.

Три пива. Исайя бы хохотал до слёз. Три пива – и я поплыла. А чего вы хотите, сами попробуйте несколько недель подряд проходить трезвой как стёклышко.

Исайя.

Снова болит грудь.

– Мой лучший друг злится на меня, а я злюсь на него, – я первая прерываю молчание, которое до сих пор нарушали только хлопки откупориваемых пивных банок да шорох и воркотня птиц под стропилами. – Мой единственный друг.

Райан медленно поворачивает голову ко мне. Он сидит на земляном полу, привалившись спиной к тюку сена. Его светло-карие глаза слегка остекленели. Надо отдать ему должное. После шести пива я буду под столом. Точнее, под тюком сена.

– Который?

– Исайя, – отвечаю я, и моё сердце сжимается, – тот, который с татуировками.

– Значит, второй – твой бойфренд?

Я хочу рассмеяться. Но у меня выходит нечто среднее между фырканьем и икотой. Райан хохочет надо мной, но я парю в такой невесомости, что мне всё равно.

– Ной?

– Ной? Нет, он по уши влюблён в одну психическую девицу. И вообще мы с Ноем не друзья. Мы, скорее, как брат и сестра.

– Правда? – я чувствую его недоверие. – Но вы с ним совсем не похожи.

Я торопливо машу на него рукой.

– Да нет же! Мы не кровные родственники. Ной меня не переваривает, но любит. Всегда впрягается за меня. Как брат.

Любовь. Я в таком отчаянии, что нарочно стукаюсь затылком о землю. Исайя сказал, что любит меня. Я снова рыщу по затянутым паутиной коридорам своих чувств, пытаюсь вообразить, что смогу полюбить его в ответ. Но всё напрасно, я ощущаю только гулкую пустоту. Неужели это и есть любовь? Пустота?

Райан сощуривает глаза, его лицо принимает выражение глубочайшей задумчивости, но если принять во внимание шесть банок пива, выпитых за час, то он, скорее всего, просто мертвецки пьян.

– Получается, у тебя нет бойфренда?

– Не-а.

Райан откупоривает ещё одну банку. Сначала я хочу возмутиться тем, что он нагло посягает на мою долю, но передумываю. Моя цель – невесомость, а не пьяная блевота. Через три часа я должна вернуться к Скотту, не утратив способности к связной речи.

– Почему Исайя на тебя злится? – спрашивает Райан.

– Он меня любит, – не задумываясь, отвечаю я, и тут же жалею о своих словах. – Ну и по другим причинам.

– А ты его любишь?

Это самый быстрый отклик Райана с тех пор, как он прикончил вторую банку.

Я тяжело вздыхаю. Люблю?

– Я бы бросилась под автобус, чтобы вытолкнуть его из-под колёс.

Если бы этим я могла его спасти. Если бы этим я могла сделать его счастливым. Что же это такое, если не любовь, правда?

– Я сделал бы это ради большинства своих знакомых, но это не значит, что я их люблю.

– Да?

О. Ну вот. Тогда я просто не знаю, что такое любовь.

– А что за другие причины? – допытывается он.

Другие причины? Ах, да, Райан спрашивает, почему Исайя на меня злится. Я качаю головой из стороны в сторону, сено громко шуршит подо мной.

– Ты всё равно не поймёшь. Мои проблемы… то есть моя мама. Слушай, моя семья далеко не идеальна. У нас проблемы.

Райан хмыкает, отхлёбывая пиво.

Я приподнимаю бровь.

– Что тут смешного?

Он запрокидывает голову, и я смотрю, как шевелится его горло, когда он глотает. Райан сминает пустую банку в кулаке.

– Идеальная. Семья. Проблемы. Братья-геи.

Так, теперь мы точно говорим не обо мне и не об Исайе.

– Ты напился.

– Вот и хорошо.