Дикий - Элла Савицкая (2020)

— С чего ты взял?

— Отец отдал ее вещи на благотворительность спустя примерно четыре года после того, как она умерла.

На последнем слове хриплый голос ломается. Ничего себе. Разве бывают такие совпадения?

— Может это не ее? Мало ли сколько одинаковых вещей.

— Ее. Он был сшит на заказ. Мать дарила на пятнадцатилетие. Ксюша сама дизайн выбирала. Ткань. Рисовала эскиз.

Мне становится не по себе. Столько лет я носила шарф, связанный самым прямым образом с Матвеем и его семьей. С ума сойти.

— Он очень красивый, — говорю, наблюдая за тем, как он трепетно проводит по вещице большим пальцем. — Помню, из огромной кучи вываленных из коробок вещей увидела его сразу. Мне даже десяти не было еще, но я вцепилась в него, не желая никому отдавать. Девчонки постарше хотели всучить мне идиотские розовые платья, но я сбежала в комнату, спрятала его под подушку и так и таскала с собой, чтобы никто не отобрал.

Матвей поворачивает ко мне лицо и печально улыбается.

— У тебя хороший вкус, Рина.

Не знаю время ли спрашивать, но чувствую, что сейчас он открыт как никогда, поэтому рискую.

— Лана рассказывала, что Ксюша разбилась на машине…

— Да, для всех так и было.

— Для всех? А на самом деле?

Сигарета снова оказывается у моих губ. Послушно затягиваюсь, а потом опять беру бутылку и делаю пару глотков обжигающей жидкости. Границы начинают медленно расплываться, ведь даже достойного ужина мой организм не получил. Бургер, съеденный в восемь вечера, уже давно переварился.

— Ты уверена, что хочешь услышать сказку о нашей семье, Рина?

— Да. Хоть ты и козел, но что-то мне подсказывает, что сейчас тебе как никому нужен собеседник.

Ожидаемой улыбки в ответ не следует, и я чувствую, что ляпнула глупость.

— Когда-нибудь я откушу твой язык, Ри, — серьезно говорит Матвей, вынуждая прикусить губу от странного ощущения, вызванного простым обещанием. — Но раз хочешь, слушай.

Большой глоток виски, глубокая затяжка. Откладывает шарф и с шипением тушит сигарету о собственную ладонь. От этого действия у меня в области солнечного сплетения струится болезненная волна.

— Жила была хорошая девушка. Правильная. Щедрая. Добрая. И влюбилась она в мудака, видевшего в ней только приданное в виде многомиллионной компании. Свадьба, все дела, первый ребенок. Пока новоиспеченная мать крутится вокруг дочери, муж оккупирует компанию жены и становится генеральным директором. Когда спустя несколько лет она хочет вернуться на работу, он заделывает ей сына. А спустя еще пару лет второго. Все для того, чтобы счастливая женушка сидела дома и не мешала зарабатывать бабки, успешно тратившиеся на поездки по миру со шлюхами. Однажды к своему несчастью, ничего неподозревающая женщина узнает об изменах благоверного. Но любовь сраная тварь. Она его не бросает. Устраивает истерики, требует прекратить изменять, на что получает клятвенное обещание больше этого не делать. Как итог — наивная жена снова беременна. Вот только нервный срыв дает о себе знать. Женщина на глазах буквально исчезает. Кое-как донашивает ребенка, рожает его, но теряет много крови и умирает, — Матвей делает паузу и устремляет в меня стеклянный взгляд. Меня замораживает. Понимаю, что нужно дышать, но не получается. Рука инстинктивно тянется к мужской шее и осторожно гладит там, где начинается короткий ежик волос. Под кожей крошатся мелкие искры. Нет, он не жалуется, не ждет, что я начну его поддерживать. Просто делится историей своей жизни, сделавшей его таким, какой он сейчас.

— А Ксюша?

Спрашиваю тихо, убирая руку. Все же не нужно позволять себе лишнего. Мне просто хочется сделать что-то для Матвея. Я впервые вижу его таким. Настоящим. Живым. Пусть сломленным, но живым. Сердце больно колит, когда он продолжает, вновь отвернувшись.