Охотник на кроликов - Ларс Кеплер (2017)

Он вспомнил Рачена, который умер у себя дома на кухне, на глазах у детей. Рачен умер потому, что пришел с ключами, потому, что открыл дверь общежития и привел мать Охотника в Кроличью нору. Тогда-то все и началось. Если бы Рачен тогда сказал “нет”, то теперь спокойно доел бы макароны и лег спать с женой, когда дети уснут. Но в тот день он открыл дверь. Это он открыл дверь, привел мать в Нору и терпеливо ждал причитающейся ему доли.

– Это Вилле все устроил, – задохнулся Лоуренс.

– Мама указала на тебя. Она все про тебя рассказала. – Охотник был спокоен.

– Они меня заставили! Я жертва, я тоже…

Голос Лоуренса пропал, у Охотника заложило уши. Он сунул мизинец в ухо, но все равно ничего не услышал. Пришло воспоминание о летнем вечере накануне маминой попытки самоубийства.

Он охотился с малокалиберной винтовкой за большой дорогой, ходил вдоль рельсов, спустился к силосной башне. Сел в траву, откинулся назад, а когда проснулся, был уже вечер.

Он словно очутился во сне.

Он лежал в высокой траве, и силосная башня походила на гигантский цилиндр Шляпника.

В тот миг он был маленьким, как кролик.

Лоуренс все еще надеялся, что ему удастся избежать своей участи, он, спотыкаясь, снова побрел к кафельной лестнице.

Темная кровавая дорожка распускалась в воде там, где он шел.

Охотник на кроликов взглянул на часы и двинулся следом за ним.

Лоуренс прошел под пластиковыми ламелями (его качнуло вперед), поднялся на ступеньку, но потом сел. Он поднял обрубок руки, застонал от боли. Задыхаясь, разорвал рубашку и одной рукой как мог туго затянул лоскут вокруг обрубка.

– Боже, боже, – шептал он.

Кровь быстро проступила на полосатой фланели, брызнула на мокрые ступеньки.

– Ты не истечешь кровью, – пообещал Охотник и отвел кроличьи уши от лица. – Прежде чем ты потеряешь сознание, я ударю тебя топором по шее, и ты умрешь быстро.

Лоуренс растерянно поглядел на него.

– Разве мы убили Грейс? Почему ты убиваешь нас, если она продолжает жить дальше…

– Она не живет, – оборвал Охотник. – И никогда не жила.

Очень скоро он повесит Джеймса Гюлленборга – он не знал, почему хочет повесить именно его. Эта мысль пришла ему в голову, когда он наблюдал за Джеймсом на охоте: он хочет его повесить.

В мозгу молниеносно вспыхнуло воспоминание: звук, с которым дедушка перерезал веревку, на которой висела на балке хлева его мать.

– А что потом? – прошептал Лоуренс с широко раскрытыми от страха глазами. – Когда ты закончишь мстить? Что будет потом?

– Потом? – спросил Охотник на кроликов и положил топорик на плечо.

Глава 110

Когда Рекс очнулся, сердце у него бешено заколотилось от ужаса. Он лежал на полу на животе, руки связаны за спиной. После ударов прикладом лицо распухло и болело.

Посреди номера валялась его пустая сумка, содержимое разбросано по полу.

Услышав голоса, он осторожно перекатился на бок. Незаметно попытавшись освободить руки, он заметил, что не чувствует пальцев.

Сквозь полуопущенные ресницы он увидел, что Самми сидит, привалившись к стене и обняв колени. Рекс осторожно повернулся, встретился с ним взглядом; сын еле заметно покачал головой.

Рекс тут же закрыл глаза, словно еще не очнулся, и услышал, что Самми заговорил вполголоса:

– Я тут ни при чем… вы же сами понимаете. Меня бы здесь вообще не было, если бы отец не выгнал моего бойфренда.

– Ты что, гомик? – с любопытством спросил Джеймс.

– Только не говорите папе, – пошутил Самми.

– А что такого хорошего в парнях?

– Я и с девушками встречаюсь, но секс лучше с парнями.

– В мое время, – проговорил Джеймс, – я бы такого не осмелился сказать… многое изменилось… в лучшую сторону.

Заледеневшими пальцами Рекс пытался развязать туго затянутые тканевые узлы.

– Я не собираюсь стыдиться того, какой я есть, – заявил Самми.