– Мне жаль, что так вышло, – сказал Салим Йоне.

– Скажи это Марко.

– Скажу.

У Салима из руки сочилась кровь, но он даже не смотрел на раны.

– Трудно угадать, что будет делать Рейнер, – сказал Йона. – Не знаю, чего он от тебя хочет, но лучше держаться от него подальше.

По дворику шли надзиратели с носилками.

– Что будешь делать во время увольнения? – спросил Салим.

– Поищу работу.

– Какую?

– В уголовной полиции, – ответил Йона.

Салим рассмеялся, но посерьезнел, когда его взгляд упал на Рейнера, стоявшего под волейбольной сеткой.

– Ты, кажется, выйдешь сухим из воды, – сказал вдруг Салим.

– Марко взял на себя вину.

– Я могу попросить тебя кое о чем?

– Если успеешь.

Салим погладил себя по носу, сделал шаг к Йоне и тихо сказал:

– Мне очень нужно передать привет жене.

– Что за привет?

– Пусть позвонит на один телефонный номер и попросит позвать Амиру.

– И только?

– Она сменила номер, так что тебе придется съездить к ней домой, она живет возле Стокгольма. Бандхаген, Гнеставеген, десять.

– А она меня впустит?

– Скажешь, что пришел передать ей привет от da gavand halak, это значит – от соседа. То есть от меня, – пояснил Салим и коротко улыбнулся. – Париза – девушка застенчивая, но если ты скажешь, что пришел передать ей привет от da gavand halak, она тебя впустит… А когда ты окажешься у нее дома, она предложит тебе чай, и ты примешь приглашение… но не передавай второй привет, пока она не поставит перед тобой и оливки, и хлеб.

Глава 30

Давид Джордан, упираясь носками в задники, снял ботинки, одновременно разговаривая по телефону с редактором новостной передачи.

Редактор сообщил, что собирает материал и хочет подготовить выпуск новостей подлиннее, который пойдет в десять вечера.

Диджей прошел дальше, в столовую. Через высокие окна в комнату лилось невероятное свечение от бушующего моря.

– Ты в курсе, что Рекс Мюллер и министр иностранных дел дружили? – спросил Диджей.

– Правда?

– И я думаю… или даже знаю, что Рекс посодействует, если вам понадобится неофициальная точка зрения. – Диджей скользнул взглядом по скалам, по причалу.

– Это было бы просто великолепно.

– Тогда я скажу ему, пусть позвонит вам.

– Как можно скорее, – попросил редактор.

Пенистые волны накатывались на причал, катер натягивал канаты, волны ударялись о кранцы.

Закончив разговор, Диджей отправил Рексу сообщение о том, что редактор новостной программы клюнул, но пусть Рекс выждет минут сорок и только потом звонит – чтобы не выглядеть слишком окрыленным удачей.

Диджей уже написал несколько текстов, которые Рекс мог бы выдать журналистам. Он был вполне уверен, что, помноженные на телеинтервью, они смогут пре– дотвратить скандал. Если публика узнает, что Рекс помочился в бассейн министра иностранных дел, то истолкует это как последнюю шутку между старыми приятелями. Рекс скажет – он был уверен, что министр рассмеется, посмотрев перед утренним купанием записи с камер.

Диджей остановился у окна. В голове гудели мысли. Он позаботился о Рексе, и теперь пора заняться собственными делами. В последнее время в его жизни происходило много такого, о чем он никому не рассказывал.

Рекс, конечно, выслушал бы его, но работа Диджея – помогать Рексу, а не грузить его собственными трудностями.

Диджей вернулся на кухню и поставил на мраморный разделочный стол черную кожаную папку-портфель. Надо хотя бы просмотреть внимательно ее содержимое, чтобы принять решение.

Пенные волны залива светились насквозь, словно текучее стекло.

Давид Джордан попытался расстегнуть кнопку папки одной правой рукой, но не смог. Кнопка оказалась слишком крепкой. Пальцы были бессильны. Навалилась тяжкая усталость, шея едва удерживала голову.