Женщина со шрамом - Филлис Джеймс (2010)

Дэлглиш подошел к ее креслу, они пожали друг другу руки. Только она одна из всей группы осталась сидеть, и по сервизу, стоявшему на столике рядом с ней, можно было судить, что ей подавали чай. На ней была та же одежда, что он помнил с их последней встречи: брюки, заправленные в кожаные сапожки, и пиджак из твида, казавшийся слишком тяжелым для этой маленькой женщины. Широкополая шляпа, которую она обычно носила, кокетливо сдвинув набекрень, сейчас покоилась на подлокотнике кресла. Без шляпы ее голова, где сквозь коротко стриженные седые волосы проглядывала кожа, выглядела беззащитной, как у ребенка. У нее было изящной лепки лицо, но такое бледное, что порой казалось, что перед вами тяжелобольной человек. Однако она отличалась необычайно крепким здоровьем и твердостью характера, а глаза ее, темные, почти черные, словно принадлежали гораздо более молодой женщине. Дэлглиш, как всегда, предпочел бы доктора Кинастона, своего давнего коллегу, но тем не менее был рад увидеть доктора Гленистер, которая ему нравилась, вызывала глубокое уважение и с которой ему уже приходилось работать. Она считалась одним из самых высококомпетентных патологоанатомов в Европе, была автором замечательных учебников по своему предмету и непобедимым экспертом-свидетелем на судебных процессах. Но ее участие в расследовании служило нежеланным напоминанием о заинтересованности дома Номер Десять. Блистательная доктор Гленистер обычно привлекалась, когда в дело вмешивалось правительство.

Легко, словно молодая, поднявшись с кресла, она сказала:

— Мы с коммандером Дэлглишем — давние коллеги. Что же, может быть, начнем? Мистер Чандлер-Пауэлл, мне хотелось бы, чтобы вы прошли с нами наверх, если у коммандера Дэлглиша нет возражений.

— Никаких, — ответил Дэлглиш.

Сам он, вероятно, был единственным офицером полиции, кого доктор Гленистер приглашала высказать свое мнение, когда она выносила решение. Он прекрасно понимал, какая возникла проблема. Существовали некоторые медицинские подробности, о чем мог сообщить только оперировавший хирург, но были и такие вещи, о которых доктор Гленистер с Дэлглишем не захотели бы рассуждать над трупом в присутствии Чандлера-Пауэлла. Чандлер-Пауэлл должен был считаться подозреваемым: доктор Гленистер это понимала, понимал это и сам Чандлер-Пауэлл.

Они прошли через квадратный передний холл, поднялись по лестнице: Чандлер-Пауэлл и доктор Гленистер возглавляли процессию. Их шаги по не покрытому ковром деревянному полу звучали противоестественно громко. Лестница привела их на площадку. Дверь на правой стороне площадки была открыта, и Дэлглиш мельком увидел длинное, низкое помещение с замысловатой формы потолком.

— Длинная галерея, — пояснил Чандлер-Пауэлл. — Сэр Уолтер Рэйли[16] танцевал здесь, когда приезжал в Манор погостить. Здесь поменялась только мебель, все остальное — как было в те времена.

Никто на его слова не прореагировал. Второй, более короткий лестничный пролет привел их к двери, за которой открылся устланный ковром коридор с дверями комнат, выходящих на восток и на запад.

— Здесь располагаются палаты пациентов, — сообщил Чандлер-Пауэлл. — Номера из гостиной и спальни, с душем и туалетом. Непосредственно под этим коридором длинная галерея оборудована под общую гостиную для пациентов. Большинство пациентов предпочитают оставаться в своих палатах или время от времени спускаются в библиотеку на первом этаже. Комнаты сестры Холланд — в начале коридора, напротив лифта, они выходят на запад.

Не было необходимости указывать палату, которую занимала Рода Грэдвин. Молодой полицейский в форме, сидевший у ее двери, увидев их, быстро вскочил на ноги и отдал честь.

— Вы — констебль-детектив Уоррен? — спросил Дэлглиш.

— Да, сэр.

— Сколько времени вы на посту?

— С того момента, как старший инспектор Уэтстон и я сюда прибыли, сэр. В пять минут девятого. Дверь была уже опечатана липкой лентой.