Черная башня - Филлис Джеймс (2006)

И теперь — третья смерть. Событие, которого, должно быть, все в Тойнтон-Грэйнж втайне ждали, уповая на справедливость стародавнего суеверия, что смерть, мол, ходит троицей. Теперь пациенты могут облегченно вздохнуть. И он, Дэлглиш, тоже может расслабиться. Коронер проведет вскрытие, и в результате не стоит сомневаться. Если Майкл Бэддли и Грейс Уиллисон убиты, то их убийца слишком хитер, чтобы оставить следы. Да и зачем ему оставлять следы? Хрупкая, слабая и больная женщина — что может быть проще и быстрее, чем твердой рукой зажать ей рот и нос? Теперь вмешиваться нет никакого смысла. Не скажешь же: «На меня, Адама Дэлглиша, снизошло одно из моих знаменитых наитий — я не согласен с коронером, патологоанатомом, местной полицией и всеми фактами, вместе взятыми. В свете этой новой смерти я требую, чтобы сожженные кости отца Бэддли восстали вновь и раскрыли свои тайны».

Тем временем Дэлглиш и Корт дошли до коттеджа Тойнтон. Коммандер последовал за хозяином дома к выходящему в сторону моря крыльцу, которое вело непосредственно из каменного дворика в гостиную. Джулиус оставил дверь незапертой и теперь, толкнув, распахнул ее и шагнул в сторону, пропуская гостя вперед. И вдруг оба остановились, точно пораженные громом. Тут кто-то побывал до них. Мраморный бюст мальчика был разбит вдребезги.

Все так же молча они осторожно двинулись по ковру. Голова, разбитая и изуродованная до неузнаваемости, валялась среди груды мраморных обломков. Серый ковер пестрел сверкающими брызгами каменной крошки. Полосы света от окон и открытой двери исчертили комнату, и в этих лучах зазубренные осколки мерцали, точно мириады бесконечно малых звезд. Казалось, разрушение, по крайней мере поначалу, велось систематически. Оба уха были аккуратно отколоты и лежали вместе непристойными завитками, истекая невидимой кровью. Букет, вырезанный так тщательно, что ландыши буквально дышали жизнью, валялся чуть в стороне от руки, которая прежде сжимала его, а теперь словно отшвырнула прочь. Миниатюрный мраморный кинжал воткнулся в диван и торчал оттуда микрокосмом насилия.

Комната точно застыла. Упорядоченный уют, размеренное тиканье часов на каминной полке, настойчивый гул моря — все подчеркивало и отягощало ощущение ярости, грубого разрушения и ненависти.

Джулиус упал на колени и подобрал бесформенную глыбу, прежде бывшую головой мальчика, однако через миг выронил ее из разжавшихся пальцев. Она неуклюже покатилась по диагонали через комнату и остановилась у ножки дивана. По-прежнему ни слова не говоря, Джулиус потянулся к букету и прижал его к себе. Дэлглиш заметил, что он дрожит всем телом, сильно побледнев, а склоненное над осколками чело блестит от пота. Корт выглядел человеком, пережившим сильнейшее потрясение.

Подойдя к столику у стены, где стоял графин, Дэлглиш плеснул в стакан щедрую порцию виски и без слов протянул Джулиусу. Молчание и неудержимая дрожь хозяина беспокоили его. Все, что угодно — взрыв эмоций, приступ ярости, поток непристойных ругательств, — было бы лучше этого неестественного молчания. И когда Джулиус заговорил, голос его звучал совершенно спокойно. Он покачал головой, отстранив предложенный стакан.