Падшие - Дэвид Балдаччи (2019)

Амос подошел к ней, плотно закрыл и вновь повернулся к Ноттингэму:

– Спасибо, что готовы уделить мне время.

– А мы уже раньше встречались?

– Нет. – Декер обвел взглядом фотографии на стенах. – Так вы из индустрии моды?

– Почти пятьдесят лет. На большие дома работал. Диор, Версаче, Валентино, Келвин, Томми… Список можно продолжить.

– А чем там занимались?

В ответ Ноттингэм махнул рукой на фотографии:

– Я был фотографом. Одним из лучших, скажу без ложной скромности. Летал с Валентино на его личном самолете. У Джорджио мой телефон был в быстром наборе, на отдельной кнопке. С Юбером де Живанши – неразлей вода. Одри Хепберн. Элизабет Тейлор. Джеки Онассис. Всех их я фотографировал. Лучшие моменты в моей жизни.

Старик весь так и лучился, хотя глаза его были закрыты. Когда он открыл их опять и обозрел свои скромные пределы, счастливое выражение с его лица сразу исчезло.

– Но вы здесь наверняка не по этой причине, – заметил он.

Декер подтащил поближе единственное свободное кресло в комнатке.

– Вам говорит что-нибудь имя Брэдли Коста?

Ноттингэм слегка поморщился.

– Ну да, Брэд, конечно, конечно… – И сразу же озадаченно спросил: – А у него что, какие-то проблемы с ФБР?

– Нет. Просто зацепочка появилась в деле. Вы с ним были соседями в Нью-Йорке?

– Совершенно верно. Он купил квартиру в моем доме в Сохо. Я там уже сто лет как жил. Вот и взял его под свое крыло. Славный малый. И на вид симпатичный. Вполне модельная внешность, если хотите знать мое мнение. И умница. Большого успеха добился. На Уолл-стрит работал.

– А потом переехал?

– Да, увы, переехал… Совершенно внезапно. Меня это немного обидело, сказать по правде. Даже не попрощался. Тоже мне, перелетная птица!

– У вас был такой предок – Найджел Ноттингэм?

Старик улыбнулся:

– Да. Дворецкий. Это мой прадед. Работал в каком-то жутком месте… гм, сейчас уже и не упомню, как называлось, но служил у одного совершеннейшего ничтожества, как его звали-то…

– Джон Бэрон. А место называется Бэронвилл.

Ноттингэм щелкнул пальцами:

– Да, точно! Это где-то в Огайо?

– В Пенсильвании.

Старик с грустью посмотрел на Декера:

– Похоже, что за последний год моя память, всегда острая как бритва, основательно сдала. Это одна из причин, по которым я здесь. Я… я постоянно все забываю. Не хотелось когда-нибудь по ошибке поджечь свою собственную квартиру.

– Не стоит так убиваться. Вы просто в отличной форме. А Коста проявлял интерес к Бэронам?

Ноттингэм еще сильнее скривился:

– Ну раз уж об этом зашла речь, то дело было на одном званом обеде, который я несколько лет назад устраивал. Это отложилось в памяти, потому что тогда я как раз получил приз от представителей модного бизнеса. Как говорится, за долгий плодотворный труд, – добавил он со смущенной улыбкой.

– И что произошло на том званом обеде?

– Ну все уже поели и отправились смотреть мои работы. А Брэд поднял со стола одну старую фотографию в рамке и стал меня о ней расспрашивать. В общем, на ней был Найджел. Я немного рассказал ему про него – по крайней мере то, что знал от отца с дедом. Найджел родился в Англии, в Суррее, давным-давно, а потом эмигрировал в Соединенные Штаты. Не знаю точно, как он оказался в Бэронвилле. Но в итоге стал дворецким у Бэрона. Его сын Сэмюэл, мой дед, еще в юности уехал из Бэронвилла и обосновался в штате Нью-Йорк, на севере, где и родился мой отец. Поженившись, мои родители переехали в Бруклин; там-то я и родился.

– Так что, ни у кого из ваших предков не возникло желания остаться в Бэронвилле?