Падшие - Дэвид Балдаччи (2019)

В ответ Декер вытащил свою записную книжку:

– Крэндалл с двумя «л»? Мне написание и с одним попадалось, просто хочу уточнить.

– С двумя. А к чему этот вопрос?

– Мой босс в ФБР терпеть не может, когда в ордерах на арест коверкают фамилии.

Крэндалл отпрянул:

– Ордерах на арест?! Чей арест? Мой? За что? – добавил он дрожащим голосом.

– Ну вы ведь в данный момент препятствуете работе правоохранительных органов, разве не так?

– Чем это я вам препятствую?

– Я уже поставил вас в известность, что ваш постоялец не является подозреваемым или лицом, представляющим оперативный интерес. На нем нет никакой уголовной ответственности. Но он может оказаться важным свидетелем. И вам следует знать, что у ФБР есть право в любой момент побеседовать с важным свидетелем. И, не позволяя мне сделать это, вы совершаете федеральное преступление, минимальный срок за которое, между прочим, – пять лет, причем в тюрьме федерального значения. – Декер оглядел одетого с иголочки директора. – Почему-то мне кажется, что костюмчик в полоску вам больше к лицу, чем оранжевая роба.

Крэндалл туповато посмотрел на него, после чего произнес:

– Я сам провожу вас к мистеру Ноттингэму.

Амос с преувеличенным тщанием вырвал из блокнота листок с фамилией Крэндалла, скомкал и бросил в ближайшую мусорную корзину.

– Благодарю за сотрудничество.

Пока они шли по коридору, он спросил:

– Что вы мне можете сказать про этого Ноттингэма? Насколько я понимаю, он поступил совсем недавно?

Крэндалл кивнул:

– Именно так. Обычно пожилых людей сюда отправляют родственники. Все мы стареем, и когда уже не можешь сам за собой ухаживать… ну иногда это бывает трудно признать самому. Однако мистер Ноттингэм – совсем другой случай. Близких родственников у него не осталось, но он сам решил, что больше не способен жить в одиночку. Вот и переехал сюда, причем полностью за собственный счет.

– А откуда он узнал про ваш центр?

– У нас тут вообще много народу из Нью-Йорка. Мы практически на самой границе штата, так что, если кто из родственников захочет навестить, добираться недалеко.

– Насколько я понимаю, он из индустрии моды.

– Да. Работал сразу на несколько модных домов. Очень приятный человек. И видно, что образованный.

– Как у него со здоровьем?

– Вообще-то мы такую информацию обычно не выдаем, но все же могу вам сказать, что у него проблемы, типичные для человека его возраста.

– Хорошо, но я вообще-то хотел спросить – он в своем уме?

– О да, тут как раз никаких проблем нет. По крайней мере, пока.

Они остановились у двери. «Стэнли Ноттингэм» – гласила надпись на карточке, вставленной в привинченную к ней медную рамку.

– Ну вот и пришли.

Крэндалл постучался:

– Мистер Ноттингэм? Стэнли, можно войти? Это мистер Крэндалл.

Низкий хрипловатый голос что-то согласно буркнул в ответ, и Крэндалл открыл дверь. Они с Декером переступили порог.

Стэнли Ноттингэм сидел в кресле рядом с кроватью – долговязый, высохший, как скелет, с венчиком седых волос вокруг головы. На носу – очки в толстой черной оправе. Облачен он был в нечто вроде пижамы – шелковой, в мелкий горошек.

В углу стоял кислородный баллон на колесиках.

Стены были сплошь увешаны большими обрамленными в рамы фотографиями, изображающими различных манекенщиц на подиуме.

– Стэнли, это… – Крэндалл примолк и повернулся к Декеру: – Простите, как вас, еще раз?

– Амос Декер, мистер Ноттингэм. Я из ФБР.

Ноттингэм, который с отсутствующим видом горбился в кресле, вдруг резко выпрямился и ухитрился сесть ровно. Это достижение его явно обрадовало, поскольку он даже хлопнул в ладоши.

– ФБР? – Широко улыбнулся. – Вот здорово!

Декер покосился на Крэндалла:

– Теперь я и сам управлюсь, спасибо.

Директору это явно пришлось не по вкусу, но он коротко кивнул и удалился. Дверь, однако, оставил открытой.