Нарушенная заповедь - Ирина Грин (2017)

Рыбак? Кирилл отер со лба холодный пот, бросил взгляд на небо. Это всего лишь луна. Какая-то чересчур большая и круглая – полнолуние, что ли? – но все-таки луна. Резко заболела голова. Боль пульсировала в висках, мешая сосредоточиться. Ноги стали слабыми, а тело тяжелым и неповоротливым, будто налилось свинцом. Волоча ноги, Кирилл подошел к столу, оперся ладонями о столешницу и мешком свалился в кресло. «Луна, это всего лишь луна», – снова и снова шептал он, но разум отказывался верить такому простому объяснению. Память пыталась дать свою версию увиденного, но не могла пробиться через заслон, поставленный американским психоаналитиком. Впервые я увидел мертвые Женькины глаза именно на море. И вот сейчас… Машина на обрыве, утопленник… Кирилл попытался сделать глубокий вздох и чуть не закричал от боли. Вместо воздуха в легкие хлынула ледяная вода вперемешку с мелкими водорослями и песком. Симбирский судорожно всхлипнул, загоняя воду еще глубже, схватился руками за грудь. Пальцы беспомощно скользили по шелку рубашки.

– Кирилл Петрович? – заглянула в дверь секретарша, – Рыбак спрашивает… – Она осеклась, увидев посиневшее лицо шефа, подбежала к нему. – Кирилл Петрович? – и закричала дурным голосом: – Помогите!

В кабинет вбежал Рыбак. Бросился к Симбирскому, ловко, словно всю жизнь только этим и занимался, ослабил узел галстука и приложил ладонь к шее.

– «Скорую», – приказал секретарше.

– Не надо «Скорую», – выталкивая воду из легких, прохрипел Симбирский, и вода сразу исчезла, словно ее и не было. Лишь холод в груди да легкое жжение от мелких царапин, оставленных песком и водорослями.

– Вы уверены? – уточнил Рыбак.

Кирилл ни в чем не был уверен, но нашел в себе силы кивнуть, одновременно отпуская секретаршу и призывая Рыбака остаться и не задавать глупых вопросов.

– Что у вас? – спросил Симбирский Рыбака, когда за секретаршей закрылась дверь.

– Практически ничего. Вычислить, откуда предполагаемые похитители выходили на связь, не удалось.

– Это я и без вас знаю, – буркнул Симбирский. – Что со Светловой? Вам удалось определить ее местонахождение?

– Кирилл Петрович, поверьте, я делаю все, что в моих силах.

– Не поверю. Ладно, пожалуй, Малик с этим справится и без вас. А вы… – Кирилл задумался, что бы такое поручить несостоявшемуся телохранителю, но, так ничего и не придумав, сказал: – Вы можете быть свободны. До понедельника. Если понадобитесь… Ну, вы поняли.

Кирилл сделал неопределенный жест рукой, словно выметая посетителя из кабинета.

– Есть, – Рыбак развернулся и направился к двери, но на полдороге остановился и, повернувшись к шефу, сказал:

– Извините, Кирилл Петрович, но я бы на вашем месте…

– Ты никогда не будешь на моем месте, – Кирилл подскочил со стула, рванул мешающий дышать галстук. – Слышишь! Никогда! Все! Довольно! Я расторгаю договор!

От крика зазвенели стекла в шкафах. Кирилл зажмурился, постаравшись сдержать эмоции, затем открыл глаза и, глядя на свое отражение в латунной подставке для ручек, медленно произнес:

– Надеюсь, вы не будете требовать компенсации за досрочное расторжение договора?

Рыбак хмыкнул:

– Мне надо посоветоваться со своим юристом.

Кирилл поднял глаза, увидел ухмыляющуюся физиономию собеседника – и тут словно бес в него вселился. Он подскочил, схватил за никелированную спинку стул для посетителей и бросился на наглеца. Рыбак, не ожидавший от начальства такого демарша, едва успел перехватить руку с занесенным над его головой стулом и вполсилы стукнул шефа кулаком по скуле, отчего у главы «Апогея» тут же пропал весь воинственный пыл. Затем забрал стул и со словами «отдохните, Кирилл Петрович» усадил Симбирского назад в кресло.

– Считайте, что это была компенсация, – сказал Рыбак и стремительно вышел из кабинета, чуть не сбив с ног прильнувшую к двери секретаршу.