Завещание - Джон Гришэм (1999)

Через десять дней после самоубийства Троя Хэрк Геттис отправился в окружной суд Фэрфакса, штат Виргиния, и подал петицию о том, чтобы обязать Стэффорда обнародовать последнюю волю Троя Л. Филана. С ловкостью, присущей амбициозным адвокатам, он подкупил репортера из газеты «Пост». После подачи петиции он проговорил с журналистом целый час, кое-какие комментарии Хэрк сделал «не для печати», кое-какие были призваны представить самого адвоката в наилучшем свете. Фотокорреспондент нащелкал несколько снимков.

Как ни странно, Хэрк подал петицию как бы от имени всех наследников Филана, перечислив их имена и адреса, словно все они были его клиентами. Вернувшись в офис, он отправил им копии по факсу. Уже через минуту все его телефонные линии раскалились добела.

Статья в «Пост» появилась на следующее утро вместе с большой фотографией Хэрка, который, нахмурившись, поглаживал бороду. Статья была даже больше, чем он рассчитывал. Он прочел ее на рассвете в кафе, после чего спешно поехал в новый офис.

Через несколько часов, сразу после девяти, окружной суд Фэрфакса просто кишел адвокатами. Они прибывали маленькими сплоченными группками, разговаривали с чиновниками скупыми фразами и старательно не замечали друг друга. Их петиции, несмотря на мелкие различия, в сущности, сводились к одному требованию: вынести официальное решение без промедления дать возможность наследникам ознакомиться с завещанием.

Дела о признании завещаний в суде округа Фэрфакс обычно поручались какому-нибудь из двенадцати судей. Дело Филана легло на стол его чести Ф. Парра Уиклиффа, тридцатишестилетнего юриста с недостатком опыта, но большими амбициями. Возможность заняться столь громким делом приятно возбуждала его.

Кабинет Уиклиффа находился в здании фэрфакского суда. Все утро он знакомился с заявлениями. Его секретарь собирал петиции и зачитывал их судье.

Когда поднятая всей этой суетой пыль немного улеглась, Уиклифф позвонил Джошу Стэффорду, чтобы представиться.

Они вежливо побеседовали несколько минут — обычные, ни к чему не обязывающие фразы. Более существенный разговор был впереди. Джош никогда не слышал о судье Уиклиффе.

— Завещание существует? — спросил наконец тот.

— Да, ваша честь. Завещание существует. — Джош очень тщательно подбирал слова. Скрывать наличие завещания по виргинским законам — преступление. Если судья хочет знать, Джош, разумеется, ответит.

— Где оно?

— Здесь, в моем офисе.

— Кто исполнитель?

— Я.

— Когда вы собираетесь вынести его на утверждение?

— Мой клиент распорядился дождаться пятнадцатого января.

— Гм-м… Есть какая-то особая причина?

Причина была проста. Трой желал, чтобы его алчные дети кутнули напоследок, прежде чем он выбьет почву у них из-под ног и соберет свою последнюю жестокую и злобную жатву.

— Понятия не имею, — ответил Джош. — Завещание написано от руки. Мистер Филан подписал его за несколько секунд до того, как прыгнуть с балкона.

— Рукописное завещание?

— Да.

— Вы при этом присутствовали?

— Да. Это долгая история.

— Вероятно, мне следует ее выслушать.

— Вероятно.

У Джоша весь день был занят. У Уиклиффа — нет, но он постарался представить дело так, будто каждая минута у него распланирована. Они договорились встретиться в офисе Уиклиффа в обеденное время и, быстро перекусив, заняться делами.

Серхио не одобрил идею путешествия Нейта в Южную Америку. После почти четырех месяцев пребывания в закрытой клинике, где двери и ворота запирались на замок и невидимая вооруженная охрана просматривала дорогу на милю вперед, где доступ к телевидению, фильмам, играм, журналам и телефону был строго ограничен, даже возвращение в привычный мир могло быть сопряжено с психологическими травмами. Что же касается поездки в Бразилию сразу после лечения в клинике, то это могло привести к более чем серьезным последствиям.