Скажи, что ты моя - Элизабет Нуребэк (2019)

Я перевела взгляд на Хенрика, но он смотрел на Эмиля.

– Да, мне уже лучше, – сказала я. – Как прошел сегодня матч?

Он пожал плечами.

– Нормально.

– Давай быстро в кровать, – сказал Хенрик и положил руку Эмилю на плечи. Вдвоем они направились вниз по лестнице, и было слышно, как Хенрик что-то говорит нашему сыну успокаивающим тоном. Я подняла полотенца, которые чуть раньше швырнула на пол, и принялась складывать их обратно в корзину для белья.

Стелла

В комнате по-прежнему было темно. Я подползла к Хенрику, положила голову ему на плечо. Он раскрыл мне объятия, натянул на нас одеяло.

Всю ночь я спала очень плохо. Думала о том, что мы с Хенриком сказали друг другу. И о том, что не было произнесено вслух. Меня тревожило, что Хенрик волнуется. Тревожило, что он сердится на меня и что мое прошлое может испортить нам жизнь. Я прошептала, что не хочу больше ссориться с ним. Рассказала о дневнике. Что прочла в нем страницы, написанные тогда, когда я ждала Алису, когда она была маленькой. О дне ее исчезновения и о том, что было после.

Утренние лучи солнца падают на ковер. Мир застыл. Мы находились вне времени и пространства в некоем параллельном мире. Он походил на наш, но был уже не тот, в котором мы жили четыре недели назад. Мой голос звучал приглушенно, словно я рассказывала сказку. Хенрик лежал молча, внимательно слушая.

Я хотела, чтобы он понял, как мне больно оглядываться на прожитое. Как страшно проходить все это снова. Все воспоминания, все обвинения самой себе. Скорбь и тоска. Однако я не стала рассказывать о панических атаках, не стала упоминать о поездке к дому Керстин и к Даниэлю.

Хенрик сказал, что я должна была давно все ему рассказать. Ведь я знаю, что он поймет меня? Что он заботится обо мне?

Я ответила, что я боялась. Просто до ужаса.

Он не хотел, чтобы я снова плохо себя чувствовала.

Я знаю.

И еще я должна пообещать никогда больше не встречаться с Изабеллой.

Он гладил меня по щеке, вытирая слезы, которые я не могла сдержать. Потом мы занялись любовью – медленно, мягко. Я лежала на боку, он взял меня сзади. Закрыв глаза, я наслаждалась нашим хорошо знакомым ритуалом. Его упругое тело, прильнувшее ко мне сзади, мягкие прикосновения, которые становились все более интенсивными. Когда я достигла оргазма, он прошептал, что любит меня. Он проник глубоко в меня. Я сказала, что мне так хорошо с ним. Кончив, он застонал, его рука крепко сжала мое бедро.

Мы заснули в объятиях друг друга.

В середине дня мы бродили по проходам супермаркета «Сити Гросс». Самое обычное воскресенье. Я спросила Хенрика, какой сок ему взять – апельсиновый или яблочный. Потом была вынуждена вернуться за хлебом. Мы заполнили тележку продуктами, выстояли очередь в кассу, держась за руки. Я расплатилась, Хенрик уложил покупки в пакеты. Все как обычно, повседневно и скучно – и это было великолепно! Мне не приходилось думать, легче было заткнуть свою совесть, которая глодала меня. Мы пошли к «рендж роверу», вместе загрузили все в багажник. Хенрик отвез на место тележку, я завела мотор, и мы поехали домой.

На въезде на наш участок стояла собака Юхана Линдберга. На ней были надеты и поводок, и ошейник, но самого соседа было не видать. Я остановила машину, Хенрик подмигнул мне. Все это происходило не в первый раз – и явно не в последний. Муж вышел из машины и медленно приблизился к собачонке. Комок шерсти попятился, издавая громкий настойчивый лай. После нескольких бесплодных попыток Хенрик обернулся ко мне, смеясь и пожимая плечами. Я тоже вышла из машины и огляделась в поисках хозяина.

Тут показался Юхан Линдберг в неоново-желтом тренировочном костюме, облегающем его упитанное тело, и, пыхтя, подбежал к нам трусцой. Поравнявшись со мной, он остановился и уперся руками в колени. Из носа у него текло, он громко высморкался и сплюнул. Слюна шлепнулась на тротуар.