Лабиринт Осириса - Пол Сассман (2013)

По поводу синайских операций Кременко, которые больше всего интересовали Бен-Роя, в материалах почти ничего не говорилось. Девушек вербовали у них на родине, направляли в Египет, а затем бедуины переправляли их через границу. Все в основном совпадало с тем, что уже говорила Хиллель.

Казалось, он зашел в тупик. Но затем ему улыбнулась фортуна – удача из тех, что могут перевернуть дело. В Абу-Кабире у него был знакомый надзиратель, с которым они вместе учились в полицейском колледже, пока тот не поступил в тюремную службу. Надзиратели постоянно держат ухо востро, и Бен-Рой решил на всякий случай с ним связаться. Рассказал, чем занимается, и спросил, не найдется ли у его приятеля чего-нибудь для него полезного.

И надо же, нашлось!

Восемнадцать дней назад к Геннадию Кременко приходил посетитель. Женщина. Ее звали Ривка Клейнберг.

Вот туда он и ехал. В Абу-Кабир, поговорить с человеком, которого прозвали Учителем, имея в виду возраст некоторых девушек, находившихся в его распоряжении. Бен-Рой скосил глаза на лежавшие на пассажирском сиденье пакеты из магазина игрушек «Я Us» и пошел на обгон еще одного трейлера с танком. Стрелка спидометра поползла к отметке сто двадцать километров в час. На разговор с Кременко у него был всего час, и он не хотел опаздывать.

Кена, Египет

В отличие от Луксора Кена, расположенная в шестидесяти километрах к югу в давшей городу название излучине Нила, не настолько гостеприимна к приезжим. В городе нет отелей высшего класса и ресторанов, где подают рыбу с картофелем фри и английские завтраки. Вывески только на арабском языке. Город принимает совсем немного туристов. А тех, которые приезжают – как правило, чтобы посетить расположенный в Дендере на другой стороне Нила храм богини Хатор, – тщательно охраняют полицейские. В 1990-х годах организация «Аль-Гамаа аль-Исламия» нанесла в этом районе несколько ударов, и никто не хочет рисковать.

Ибрагим Садек жил в прибрежной зоне в пяти минутах ходьбы от центра города. О встрече оказалось не так-то просто договориться: бывший начальник полиции оберегал свою личную жизнь и не принимал посетителей. Но как будто заинтересовался просьбой Халифы обсудить дело Пинскера и после бесконечных колебаний согласился на аудиенцию, но с условием, что она продлится недолго. Халифа позвонил заранее, как только вышел из поезда, и его немедленно впустили в дом, едва он нажал кнопку домофона. Садек ждал его у дверей квартиры, высокий, худощавый саиди – уроженец Южного Египта, с коротко подстриженными седыми волосами, холодными глазами и испорченными зубами. Мужчины пожали друг другу руки, обменялись обычными любезностями и вошли в дом.

Имя Садека гремело еще до того, как Халифа поступил на работу в полицию. Они пару раз встречались по служебной надобности, но по-настоящему не разговаривали. Садек славился своей крутизной. Но не той крутизной, которая была у шефа Хассани или его предшественника Эхаба Али Махфуза. Их крутизна была целиком физической и заключалась в кулаках. Садек умел логически мыслить и имел вкус к интриге и сложным ходам. Если Хассани и Махфуз не могли придумать ничего иного, как закатать рукава и прессовать подозреваемого, Садек предпочитал отойти в тень и дергать за ниточки, пока другие марали руки. Его боялись все: и полицейские, и гражданские. Ходили слухи, что палачи никогда не были так загружены, как при Садеке. Он провел Халифу в гостиную – по-спартански функциональную, опрятную комнату, где им подала чай хорошо одетая женщина, как решил Халифа, жена Садека. Когда она ушла, бывший начальник полиции расположился в кресле и, скрестив ноги, поставил на колено стакан с чаем. В гостиной слышался негромкий шепоток кондиционера, из кухни то и дело доносились щелчки электрической мухобойки. Этот звук неприятно действовал на Халифу. Он слышал, что у Садека электричество было излюбленным методом допроса.

– Итак, инспектор, вы приехали по поводу человека без лица.