Лабиринт Осириса - Пол Сассман (2013)

– Еду домой, – прибавил он и не узнал своего голоса, словно говорил не он, а кто-то другой. – Теперь все будет в порядке. Все будет хорошо.

Жена хотела спросить, почему он хотя бы не позвонил.

– Мы так волновались, Юсуф.

Но он оборвал разговор. Может, чуть резче, чем следовало, но ему надо было запустить механизм, чтобы начали крутиться все колесики. Он осушил целую бутылку «Бараки», пожевал сыра и аиш балади. Затем завел «лендровер» и поехал через пустыню к шоссе номер двести двенадцать – в цивилизацию.

Девять месяцев мучений, и вот наконец должно свершиться правосудие. Халифе стало легче. Намного легче.

Иерусалим

Когда Бен-Рой возвратился в Иерусалим, было только восемь утра. Он подумал: не заглянуть ли в участок – уж очень хотелось подколоть Баума и Дорфмана, сказать, что раскрыл преступление, и посмотреть, как у них вытянутся лица. Но решил, что с этим можно повременить. Бен-Рой смертельно устал, и ему претила мысль, что надо являться к начальству и давать пространный отчет. Вместо этого он повернул домой и, включив компьютер, провел час, излагая в подробностях дело: «Баррен», добыча золота в Румынии, лабиринт, Воски, Ривка Клейнберг.

Оставались пробелы: то, что не мог объяснить ему Кременко, отдельные неясности. Не вызывало сомнений, что «Баррен» наткнулась на лабиринт, когда проводила в этой части пустыни изыскательские работы. Но Бен-Рой не взялся бы утверждать, когда и кем конкретно было принято решение воспользоваться древним рудником для захоронения токсичных отходов. С чего начала раскручивать эту историю Клейнберг и откуда узнала о Самюэле Пинскере.

Особенно не давали покоя три оставшихся без ответов вопроса. Первый: каким образом «Баррен» обнаружила, что Клейнберг вышла на них? Бен-Рой предположил, что информацию подбросил Кременко после того, как журналистка побывала у него в тюрьме. Но сутенер утверждал, что он ни при чем (с какой стати, возражал Кременко, ему информировать корпорацию, если они с братом надували «Баррен», провозя девчонок на одном из ее судов?).

Второй: кто отдал приказ убить журналистку? Натаниэль Баррен? Уильям Баррен? Действовавшая по собственной инициативе третья сторона?

Третий, и самый важный: кто выполнил приказ? Кто тот тип в надвинутом капюшоне, который следовал за Клейнберг через Старый город, вошел за ней в собор, накинул на шею удавку и задушил? Кто убийца?

Предстояло еще многое подчистить и в качестве побочного дела разобраться с «Планом Немезиды». Его держали на мушке, выставили дураком, и он не собирался закрывать на это глаза.

Но на данный момент он все-таки сделал гигантский шаг к раскрытию преступления. И теперь накатал на пяти страницах доклад, перечитал и отправил по электронной почте Лее Шалев, шефу Галу и, чтобы позлить суперинтенданта Баума, ему тоже. Затем прошлепал в спальню, сбросил кроссовки и рухнул лицом на подушку.

Через тридцать секунд он крепко спал.

Аравийская пустыня

Ложь имеет занятную особенность превращаться в правду.

Так случилось и на этот раз. Халифа сказал жене, что у него сломалась машина. Теперь он несся по пустыне, и его руки и ноги, управляя «лендровером», дергались, как в бешеном танце. Стрелка спидометра дрожала на отметке семьдесят километров в час, когда он не вписался в поворот и съехал с укатанной грузовиками колеи. Халифа рванул руль, стараясь вернуться на дорогу. Но внедорожник ехал слишком быстро. Машина вильнула в сторону, ударилась о невидимое препятствие, ее развернуло, и она, накренившись на сорок пять градусов, застыла в глубокой, как канава, песчаной впадине.

– Проклятие!

Халифа выбрался наружу. От левой задней покрышки остались одни клочья, а из-под капота валил пар. Колесо стояло под таким необычным углом, что он сразу догадался: погнута ось. Каковы бы ни были его планы на утро, дальше на «лендровере» ему не ехать.

– Проклятие!