Лабиринт Осириса - Пол Сассман (2013)

Бен-Рой продолжал смотреть на экран. В кадре появился еще один священник в островерхом капюшоне и вступил в спор у дверей храма. К полицейскому тоже подоспела подмога – конфронтация усиливалась. Бен-Рой было подумал, не вернуться ли и не разрядить ли обстановку, но решил, что ему и без того достаточно расхлебывать дерьма. Попросив Шварц доставить материалы видеозаписи как можно быстрее в Кишле, он покинул монастырь и направился в участок, предоставив полицейским в форме самим разбираться со священниками. В конце концов, их этому обучали.

Дождь кончился, и движение на улице Армянской патриархии стало не таким плотным. Бен-Рой уже одолел сотню метров, когда его согнал с дороги большой фургон телекоммуникационной компании «Безек», заставив метнуться к входу в «Армянскую таверну», где до того он укрывался от дождя. Тогда ее двери были закрыты, сейчас – широко распахнуты. Фургон «Безек» проехал, и Бен-Рой уже собирался вернуться на мостовую, но, взглянув на часы, повернулся и вошел в таверну. Лия Шалев назначила совещание на четверть двенадцатого, и у него оставалось еще тридцать минут. Можно было ими воспользоваться.

Лестница вела в подвал, в сводчатый зал расположенного ниже уровня улицы ресторана. Его интерьер, как и убранство собора, был изобильным и пышным: выложенный плиткой пол, иконы на стенах, свисающие с потолка бронзовые лампы. В стеклянных шкафах множество пыльных украшений: ожерелья, браслеты, серьги, парочка фальшивых слоновьих бивней, а у подножия лестницы бар с обычным набором напитков – «Метакса», «Кампари», «Дуббоне», «Джек Дэниелс» – и более экзотичные бутылки в виде слонов, лошадей и кошек. Как только Бен-Рой спустился по лестнице, из двустворчатой, ведущей на кухню двери в углу появился молодой человек в джинсах и тесно облегающей майке компании «Томми Хилфигер».

– Привет, Арие! – воскликнул он.

– Шалом, Георгий.

Они обменялись рукопожатием, и Георгий показал на столик рядом со служебным окном на кухню.

– Кофе?

Бен-Рой кивнул, и молодой человек передал заказ в окно. Пожилая женщина, мать Георгия, кисло улыбнулась и стала кипятить воду. А Георгий, оседлав стул, сел напротив полицейского и, не обращая внимания на висевший за ним на стене знак, запрещающий курить, зажег сигарету «Империал». Имел право, поскольку рестораном владела его семья.

«Армянская таверна» и Георгий Асланян занимали в сердце Бен-Роя особое место. В прошлой жизни они с Галей ужинали здесь во время первого свидания. С тех пор он заходил сюда иногда выпить армянского кофе или пива, а иногда и перекусить – острые колбаски суджук и кебаб здесь готовили так, что слюнки текли. Они часто обедали здесь с Сарой, хотя поначалу из-за воспоминаний о прошлом ему становилось не по себе. Но после нескольких визитов неловкость прошла. Половина Старого города – половина Иерусалима – так или иначе пробуждали память – не мог же он окружить забором все эти места как запрещенные для входа. В каком-то смысле казалось даже правильным, что он брал туда Сару. Ведь она была единственной женщиной, которую он любил так же сильно, как Галю. Да к тому же он пристрастился к здешним суджуку и кебабу.

– Перекусишь? – спросил Георгий.

Бен-Рой успел только наскоро позавтракать, и в желудке урчало. Но колбаски жарятся не меньше пятнадцати минут, у него не было столько времени.

– Кофе достаточно, – ответил он. – Слышал, что случилось? В соборе?

– Все армяне в Иерусалиме об этом уже слышали, – кивнул Георгий, затягиваясь сигаретой. – Мы узнали раньше полиции. У нас тесная община.

– Есть какие-нибудь соображения? – спросил Бен-Рой.

– Например, не в курсе ли я, кто это сделал?

– Ну, это была бы полезная информация.

Асланян выпустил колечко дыма.

– Если бы я что-то знал, я бы тебе сказал, Арие. Любой армянин в Иерусалиме сказал бы. Да и во всем Израиле. Так осквернить наш собор. – Он вздохнул и покачал головой. – Мы потрясены.