Лунные пряхи. Гончие псы Гавриила - Мэри Стюарт (2018)

Он был в коридоре, позади стола, просто стоял там, поджидая меня. Из-за закрытых дверей кабинета доносились голоса Тони и Софии. Голос последней, поднявшийся до высокой, настойчивой ноты, сразу оборвался, когда заговорил Стратос.

– Надеюсь, вы неплохо провели день, – продолжал он.

– Спасибо, очень хорошо. – Я улыбнулась, а кончики пальцев словно кололо иголками. – Довольно длинный денек, но я получила от него удовольствие.

– Тони говорит, что вы добрались до старой церкви. – Тон у него вполне нормальный, даже дружелюбный, но что-то в нем заставляло меня отвечать как на допросе.

– Да. – Голос у меня охрип, и я закашлялась. – По тропинке идти было нетрудно, и церковь, конечно, посетить стоило, вы в этом были совершенно правы. Я только пожалела, что не было с собой фотоаппарата.

– Но ведь это мисс Скорби фотограф, так ведь? – И по-прежнему ровный голос, и ничего в нем такого, чему бы я могла дать определение.

Черные глаза грека внимательно смотрели на меня. Я и в лучшие-то времена не могла в них ничего заметить, кроме довольно обычного выражения, а сейчас глаза Стратоса были словно за дымчатыми стеклами.

Я улыбнулась этим ничего не выражающим глазам и положила еще один кирпичик правды в стену невиновности, которую пыталась возвести:

– Мы сняли несколько замечательных кадров сегодня утром наверху, в полях. Я думаю, тот, что с вашей сестрой, – лучший. Она вам говорила, что выступала в роли кинозвезды?

Мне трудно было удержаться и не посмотреть на двери кабинета. София снова заговорила там на пронзительной ноте, с причитанием. Веки Стратоса дрогнули, и он повысил голос:

– Да, София рассказывала мне об этом. Она, кажется, провела вас по мельнице. – Голоса за дверью внезапно стихли до шепота, потом я услышала тихую быструю речь Тони. – Надеюсь, вам было интересно? – учтиво спросил Стратос.

– Ой, очень. Мне только хотелось бы увидеть, как она работает, но я думаю, это происходит, когда кому-нибудь нужно смолоть пшеницу?

– Может быть, такое случится, когда вы еще будете здесь. – Голос его тоже ничего не выражал, но глаза вдруг ожили: они глядели пристально.

Тут я поняла. У него не было времени, чтобы оценить происшедшее. Тони, должно быть, только что сказал ему, что Колина уже нет на мельнице, а София, сбитая с толку и, несомненно, перепуганная тем, что нашла у меня в кармане нож Джозефа, вступила в переговоры, услышала в ответ гневные обвинения и была испугана изменением ситуации. То, что я слышала сейчас из-за дверей кабинета, вероятно, было завершением довольно длинной сцены. И очевидно, сам Стратос сильно потрясен, смущен, встревожен и в любой момент мог стать опасным, но осторожность пока сдерживала его. Он еще не был готов выступить в открытую. Ему требовалось время на обдумывание. И все, что ему было пока нужно от меня, – это подтверждение по двум пунктам, а именно: что не произошло ничего такого, что вызвало бы у меня подозрение и, следовательно, сделало опасной, и что я готова и впредь безмятежно пребывать под его наблюдением в Айос-Георгиосе до окончания моего отпуска. Одно предполагало другое. Мне оставалось только надеяться, что такое подтверждение будет для него достаточным…

– И если случится, надеюсь, вы дадите мне знать? – вполне спокойно сказала я.

Я еще раз улыбнулась ему и повернулась идти прочь, но он сделал какое-то едва заметное движение, как бы останавливая меня:

– Скажите, мисс Феррис…

Его прервали. Открылась дверь кабинета, и появился Тони. Он не подошел, а, тихо притворив за собой дверь, остался стоять, прислонившись к косяку, – спокойный, как всегда грациозный. Он курил, сигарета торчала из уголка его рта. Он не улыбнулся мне, он просто встал там, а когда заговорил, даже не удосужился вынуть сигарету:

– Вы спрашивали, мисс Феррис, про рыбалку?