Седьмая чаша - Кристофер Сэнсом (2010)

Я ехал по дороге и думал: как грустно, когда единственным другом ребенка оказывается лошадь! Но о том, чтобы купить ее для Тимоти, не могло быть и речи. Помимо всего прочего, три лошади просто не поместились бы в конюшне.

Я резко дернул за поводья, чтобы не столкнуться с седобородым уличным торговцем, который толкал перед собой тележку с одеждой. Беспризорные дети и беспризорные животные, думал я. Они повсюду. А еще — нищие и торгаши. Больница — вот о чем надо думать. Когда все это останется позади, я должен вплотную заняться больницей.

Чтобы добраться до Вестминстерского причала, мне понадобилось больше времени, чем обычно, потому что улицы раскисли от дождя, а одна или две и вовсе оказались затоплены. Люди говорили, что река Тайберн выше по течению вышла из берегов и залила поля. Я обратил внимание на мастерскую печатника. Она была закрыта и заколочена досками, и я подумал: уж не наложили ли лапу на ее хозяина люди Боннера?

В кабинете Кранмера в Ламбете уже собрались все государственные мужи, вовлеченные в наши мрачные поиски. Харснет, потупившись, стоял у двери, лорд Хартфорд — напротив него. Он нервно перебирал пальцами свою длинную бороду и гневно сверкал глазами. Рядом с ним, скрестив руки на груди, с недовольной миной на лице стоял его брат, сэр Томас. Как обычно, одежда на нем была яркая и дорогая: зеленый дублет с рукавами, через разрезы на которых выглядывала красная шелковая подкладка. Кранмер в белой сутане и епитрахили сидел за своим столом. Архиепископ был мрачнее тучи.

— Надеюсь, я не опоздал, милорд? — осведомился я.

— У меня мало времени, — ответил он. — Есть и другие дела, которые требуют моего внимания.

Он выглядел уставшим и одновременно возбужденным.

— Например, не объясняя причин, убедить Тайный совет дать разрешение на допрос настоятеля Бенсона. — Он горько рассмеялся. — Хотя большинство из его членов с большей радостью арестовали бы меня, нежели его.

Хартфорд посмотрел на меня.

— Мы пытались выяснить у коронера Харснета, как это ему до сих пор не удалось найти Годдарда, несмотря на широкие полномочия и ресурсы, которыми мы его наделили.

— Лондон — большой город, в нем несложно раствориться.

Харснет едва заметно кивнул мне в знак благодарности.

— Но ведь была же у этого человека какая-то прошлая жизнь! — взорвался Кранмер, грохнув кулаком по столу.

Это было так неожиданно, что все стоявшие в комнате вздрогнули.

— Ведь откуда-то он приехал, где-то жил, прежде чем появился в аббатстве, или, по-вашему, он вдруг взял да и выскочил из-под земли, как бес из преисподней?

— Не думаю, что его семья родом из Лондона, — сказал Харснет. — Возможно, они живут в ближних к нам районах Мидлсекса, Суррея или Кента. По крайней мере, они должны были жить где-то недалеко, чтобы он имел возможность приезжать и уезжать из Лондона. Я до сих пор навожу справки у тамошних властей, но это требует времени.

— Вот как раз времени-то у нас и нет, — отозвался Кранмер. — Еще три чаши должны быть излиты, три убийства — совершены, и с каждым из них становится все труднее держать происходящее в тайне.

Архиепископ устремил на меня колючий взгляд.

— Мастер Харснет сказал, что, по вашему мнению, может быть еще один подозреваемый, какой-то молодой человек, посещавший шлюху Ярингтона. Шлюху, которая сбежала, — добавил он, красноречиво покосившись на Харснета.

Я понял, что они хотят свалить на него вину за все: за отсутствие успехов в расследовании, за побег проститутки и за исчезновение Локли.

— Один лишь тот факт, что этот молодой человек знал о пребывании девицы в доме Ярингтона, уже делает его подозреваемым, — осторожно заговорил я. — Но нет ничего, что связывало бы его с другими тремя убийствами. Но с другой стороны, улики, свидетельствующие против Годдарда, тоже косвенные.

Я посмотрел на Харснета и снова перевел взгляд на архиепископа.