Седьмая чаша - Кристофер Сэнсом (2010)

Она с благодарностью посмотрела на меня и тихо ответила:

— Да, конечно.

Эллен шатко пошла по коридору, нащупывая на поясе связку ключей. Я повернулся к Шоумсу.

— Надеюсь, Адам не слишком встревожился из-за этого инцидента. В противном случае я буду вынужден поставить в известность суд.

Шоумс окатил меня злобным взглядом. Посмотрев на Гибонса, стоявшего за его спиной, я увидел в глазах верзилы что-то сродни восхищению.

Я подошел к Эллен, стоявшей у закрытой палаты Адама.

— Эллен! — кричал он изнутри. — Что они с тобой сделали?

— Со мной все в порядке, — откликнулась женщина. — Я здесь.

— А доктор Малтон разве не приехал? — спросил я.

— Нет, сэр. Мы его ждем, но он до сих пор так и не появился.

Голос и поведение Эллен были уже почти нормальны, хотя в ней еще чувствовалась неуверенность, словно она приходила в себя после дурного сна.

Женщина открыла дверь. Прямо за порогом стоял Адам. Он подошел к двери настолько близко, насколько позволяла ему цепь, которой он был прикован за лодыжку. Его лицо было красным от напряжения, но при виде Эллен на нем появилось облегчение. Она вошла в палату.

— Как ты? — спросил он. — Я слышал, как ты кричала.

— Все хорошо, Адам, не волнуйся, — сказал я и, увидев, что в палате появилась табуретка, добавил: — Садись-ка сюда.

Мальчик нерешительно сел.

— Это доктор Малтон придумал принести сюда табуретку. Пусть, дескать, парень лучше сидит, чем валяется на полу во время своих молитв.

Только сейчас до меня дошло: а ведь Адам впервые проявил заботу о ком-то другом! И тут же он повернул ко мне свое блеклое лицо и произнес нечто, чего я не смог понять:

— Мое беспокойство об Эллен было богоугодным. Подтвердите это, сэр, если вас спросят. Я больше не грешил — даже в помыслах! Я не такой, как женщина этого богомерзкого викария.

Тут Адам безобразно раззявил рот и упал бы на колени, если бы Эллен его не подхватила.

— Ну же, Адам! — проговорила она.

Мальчик закрыл лицо руками и заплакал.

И тут кусочки головоломки в моем мозгу встали по местам. Его викарий, отец Мифон, дружил с преподобным Ярингтоном. По словам Тимоти, парень, навещавший Абигайль, был высоким и темноволосым. Точь-в-точь как Адам. Сейчас, правда, он напоминал ходячий скелет, но, по словам его матери, до того, как парень впал в состояние этой сумасшедшей одержимости, он был хорош собой.

Я шагнул вперед.

— Адам, имя Абигайль тебе что-нибудь говорит?

Мальчик вырвался из объятий Эллен, упал на пол и отполз к стене, с ужасом глядя на меня.

— Мой грех открыт! — зашептал он. — О Боже, прости меня! Не отвергай!

— Что вы делаете, сэр? — с возмущением спросила Эллен.

— Поворачиваю ключ, который должен быть повернут.

Присев на корточки рядом с мальчиком, я спросил как можно более спокойным голосом:

— Адам, как-то раз ты пришел в дом преподобного Ярингтона с посланием от твоего викария.

Он смотрел на меня глазами, полными ужаса.

— Да.

— Абигайль увидела тебя и зазвала к себе. Ей был нужен молодой. Она научила тебя вещам, о которых ты грезил, но никогда не испытывал. Я прав?

— Откуда вы это знаете? — шепотом спросил Адам. — Господь назначил вас орудием своего возмездия?

Я позволил себе улыбнуться.

— Нет, Адам. Мальчик из конюшни Ярингтона кое-кого видел, и я только что понял: он видел тебя. Вот и все. Абигайль сбежала, и мне необходимо найти ее, чтобы распутать дело.

Я не сказал Адаму, что Ярингтон убит.

— Это мой великий грех, — проговорил Адам. — Я знал: если мои родители и церковь узнают о нем, они отвергнут меня, поскольку тогда я утрачу право быть среди Божьих избранников. Вы не расскажете об этом моим родителям, сэр?

— Нет, не расскажу. Обещаю тебе.