Мужская душа - Бьорн Зюфке (2020)

Вернер Кельман, 49 лет, владеет и руководит столярным бизнесом, а также организует тренинги по повышению квалификации для Палаты ремесел. К сожалению, Кельман очень жесток: он избивает свою жену. Не один, не два раза, нет, он постоянно выходит из себя и бьет ее. Ко мне он пришел только потому, что его жена всерьез угрожает разводом.

Вернер рассказывает, что он на самом деле «спокойный парень» и сам не понимает этих «вспышек». Всякий раз, когда мы в беседе постепенно приближаемся к сути его проблемы или к его внутреннему миру, Кельман говорит мне поучающим тоном:

– Послушайте, господин Зюфке, это похоже на приливы и отливы! Мы можем говорить о них, исследовать их, смотреть на них со всех сторон, но это ничего не изменит, прилив так и будет следовать за отливом, а затем снова будет прилив, и затем…

Точно так же многие мужчины не желают разговаривать о себе, то есть задумываться о своих мыслях и чувствах. У них всегда не хватает для этого места, времени, возможности. Неизбежным результатом становится слепой акционизм: мужчина начинает действовать, не зная, чего он на самом деле хочет. Просто необходимо что-то предпринять: лучше умереть в бою, чем в плену!

Другие мужчины в целом понимают значение разговоров со специалистом, то есть передачу информации и диагностики. Они очень подробно и с удовольствием, открыто и честно, выжидательно и с надеждой рассказывают психотерапевту о своих трудностях или симптомах. Затем они ждут решения. Ведь теперь, по их мнению, у психотерапевта есть вся необходимая информация. Теперь он может поставить диагноз, а затем назначить правильное лекарство или психологические приемчики для решения проблемы. Но многие мужчины все же избегают обращения к психотерапевтам, потому что не считают разговор психотерапевтическим лечением. Они не воспринимают речь как действие.

Причем это касается не только психотерапии, но и ситуаций межличностного общения в «нормальной жизни». Поэтому мужчины часто ограничиваются передачей информации при общении со своей партнершей. В случае возникновения проблемы или конфликта разговор может быть расширен для включения диагностических аспектов, то есть анализа трудностей. Но при таком общении, как правило, игнорируется, что…

1. …простое выражение эмоционально тяжелых мыслей, чувств, дилемм или жизненных событий приводит к облегчению симптомов.

2. …разговор дает информацию о внутренних потребностях, которые в результате легче удовлетворить.

3. …в разговоре могут возникнуть близость и солидарность, что, в свою очередь, обеспечивает комфорт, признание и оценку.

4. …в разговоре проявляются неправильные, но глубоко укоренившиеся системы убеждений и мышления, которые можно затем изменить.

5. …сам по себе рассказ о проблемах во взаимоотношениях с женщинами может частично вернуть привязанность и заботу, даже если решение не найдено.

6. …разговор о личных проблемах может прояснить многие аспекты, и в результате будет проще принять решение и определить линию поведения.

Так почему же мужчины, несмотря на все вышеуказанные плюсы, так часто отказываются говорить о личных проблемах? Почему вместо этого они предпочитают стратегии, ориентированные на конкретные действия? Изречение «делать, вместо того чтобы говорить» соответствует критериям мужской идентичности по двум причинам. С одной стороны, ориентированные на действия стратегии выживания защищают мужчину от отторгнутых импульсов, которые считаются женскими и угрожают всплыть на поверхность в личной беседе. Например, чувство беспомощности может быть «эффективно» подавлено сильным акцентом на действиях: те, кто делает, действует, могут быть слабыми и беспомощными, но они не чувствуют этого. В конце концов, они ведь пытаются найти возможный выход.