Больная любовь - Джесс Хилл (2021)

Эмоции накапливались и не находили выхода. В школе Брюс часто плакал, и в какой-то момент учителя указали ему на то, что так вести себя нельзя. «Дело было в 1980-е годы, и в ходу был принцип “мальчики не плачут”, – рассказывает он. – Я на всю жизнь усвоил этот урок». Отец Брюса был очень успешным австралийским дипломатом, трудившимся ради установления мира во всем мире. Правда, у себя дома, за закрытыми дверями, он третировал родных. В подростковом возрасте Брюс погрузился в свой особый мир, увлекся компьютерами до одержимости и решил стать новым Стивом Джобсом. Он представлял себя героем, верящим в справедливость, совершающим добрые дела, так что все окружающие признают, что он лучше их.

Шло время. Отец старел, юноша рос и вскоре впервые распробовал вкус насилия. «Наконец я смог дать ему сдачи, – вспоминает мой собеседник. – Я ощутил бешеный восторг и в то же время устыдился этой радости. Впрочем, не стал разбираться в этих сложных чувствах, что впоследствии осложнило мою жизнь. Когда я начал бить жену, было уже невозможно остановиться».

Когда Брюсу исполнилось 19 лет, он влюбился в молодую женщину, которая переехала в его город, бежав от собственного сурового отца. Отношения складывались непросто. Всякий раз, когда Брюсу казалось, что к нему проявляют недостаточно уважения, спасением становилось насилие. «Как-то раз она сказала что-то обидное. Мне надо было дать отпор. Что происходило дальше, я даже не очень помню. Она утверждает, что я дал ей пощечину. Сейчас я верю этому, а тогда меня возмущало, что она меня обвиняет в таком ужасном поступке. Сама мысль о том, что я мог совершить подобное, была мне неприятна, и я гнал ее от себя. Но сейчас я понимаю, как все было на самом деле».

По прошествии некоторого времени после этого инцидента, жена сообщила, что собирается уйти от него. Первой его реакцией были слезы. Но ей это не понравилось, и она воскликнула: «Если бы ты хотя бы разозлился на меня, я бы поверила, что тебе не все равно!» И он последовал ее совету. «В тот раз я буквально заставил себя повысить голос. А потом у меня это получалось само собой». К тому времени у пары уже были дети, так что Брюс решил постараться сохранить брак любой ценой. «Я цеплялся за эти отношения, потому что не хотел оставлять детей. Мой отец развелся с матерью и завел новую семью, но я не желал повторять ничего из того, что делал он».

Брюс не считает, что за домашним насилием стоит какое-то глобальное неуважение и презрение мужчин к женщинам. «Когда мне говорили, что я женоненавистник, мне это совсем не помогало бороться с моими проблемами». Главная трудность, по его словам, заключалась в том, что он совершенно не умел выражать свои эмоции. «В моменты счастья я молчал, восхищаясь женской тайной и красотой. Но если я бывал чем-то недоволен, то тут же сталкивался с проблемой ограниченности словаря для выражения своих чувств и немедленно прибегал к единственному известному мне инструменту – демонстрации силы».

Брюсу с малолетства запрещали плакать, и со временем он понял, что единственный способ освободиться от накопившихся переживаний – перенаправить их в агрессию.

Некоторое время Брюс использовал неумение самовыражаться как дополнительный способ давления. «Если у тебя всего два режима общения с кем-то – вежливая просьба и применение силы, то иногда случается, что даже фраза, произнесенная просительным тоном, дышит угрозой. Это позволяет сохранять лицо, быть безукоризненно обходительным, но все вокруг все равно будут тебя бояться и быстро выполнять то, что ты просишь».