Больная любовь - Джесс Хилл (2021)

«У нас часто незаслуженно сурово карают за всякие мелкие проступки – за несвоевременную уплату штрафа, за нарушение правил дорожного движения, просрочку социальных платежей, незначительные правонарушения, – констатирует юрист, защитница прав племени нунгар и ученый Ханна Макглейд, активно лоббирующая отмену подобных репрессивных мер в родном штате Западная Австралия. – Многие аборигенки, женщины и юные девушки, ругаются на «копов». Они считают, что к ним придираются, относятся к ним с презрением. Все, что им остается, так это в сердцах послать правоохранителей куда подальше… Что до незарегистрированных питомцев, то действительно, аборигены часто держат собак и других домашних животных, которых им не по карману регистрировать. Почему люди не платят штрафы и пени? Потому что живут за чертой бедности, кое-как перебиваются на пособие. А долги и пени тем временем растут. Просрочка приводит к двукратному или трехкратному их увеличению». Конечно, многие читатели тут возразят: а как же личная ответственность за собственные действия и за действия своих питомцев? Или скажут: всех этих людей наказывают потому, что они действительно нарушили закон. Но подумайте вот о чем: к большинству белых жителей Австралии за те же нарушения не будут применены столь же суровые меры. В крайнем случае, им будет вынесено судебное предупреждение.

Аборигенов наказывают за незначительные правонарушения, хотя такие же проступки белым легко сходят с рук.

Во время весеннего фестиваля по случаю скачек[166] практически все напиваются и ведут себя немного асоциально, это ведь карнавал. Я живу в районе Кинг-Кросс в Сиднее много лет, но ни разу не видела, чтобы слегка подвыпившую молодую женщину, громко ругающуюся, гуляющую босиком с туфлями в руках и в шляпке набекрень, арестовала полиция и выписала ей штраф. Аборигенов штрафуют за мелкие правонарушения не потому, что для полиции так важно скрупулезное следование закону. Просто за представителями коренных народов другой надзор: их наказывают за провинности, которые другим легко сходят с рук.

Ассоциированный профессор Джон Уилльямс-Мозли, главный следователь Королевской комиссии по делам о смерти аборигенов, содержащихся под стражей, говорит, что коренные австралийцы в среднем в двадцать раз чаще подвергаются арестам, чем представители других рас. Полиция зачастую специально охотится за аборигенами, нарушающими общественный порядок, следуя собственным расистским стереотипам. [12] Особенное бешенство вызывает у Ханны Макглейд история Тамики Муллали из Брума: «Я вам не рассказывала о ней? – спрашивает она. – Как жаль, что люди не знают об этом случае!» Тут я перебиваю Ханну: мне рассказывали, что несколько лет назад в Бруме произошло нечто ужасное, но никто не знал, как зовут героиню этой истории. «Да, – кивает Макглейд, – мы все в курсе, кто такая Рози Бэтти, но о Тамике, маленьком Чарли и их трагедии никто не слышал. На нее наше сочувствие не распространяется».

* * *Я не имела представления о Тамике Муллали, а ведь мне следовало бы знать о ней, как и всем нам. То, что произошло, должно было вызвать скандал национального масштаба. Полиция выдвинула обвинения против этой женщины в 2015-м, в тот год, когда Рози Бэтти стала «Человеком года» в Австралии, и журналисты начали активно публиковать материалы о домашнем насилии. Но история Тамики и Чарли Муллали практически не освещалась за пределами Западной Австралии. Было, пожалуй, лишь несколько кратких репортажей об этих событиях.

За последние пять лет мне довелось столкнуться с несколькими по-настоящему шокирующими случаями. Я рыдала и ярилась бесчисленное количество раз. Но никакие мои эмоции не идут в сравнение с гневом, охватившим меня после того, как я прочитала об этой женщине и ее ребенке. Заранее предупреждаю: от этой истории волосы у вас встанут дыбом. Я постаралась описать ее максимально сдержанно, приводя лишь ключевые детали. Если сможете, прочтите.