Ведьмина зима - Кэтрин Арден (2019)

Он не смотрел ан нее. Он с усилием разжал кулаки, опустил ладони на колени. Он едва слышно сказал:

— Я не могу узнавать больше имен. Это влечет меня слишком близко…

— Близко к чему? Смертности? Ты можешь стать смертным? — спросила она.

Он опешил.

— Как? Я не из плоти. Но это… терзает меня.

— Тогда это всегда будет терзать тебя, — отметила Вася. — Пока мы… пока ты не забудешь меня.

Он встал на ноги.

— Я уже сделал тот выбор, — сказал он. — Но я должен вернуться в свои земли. Не только тебя сводят с ума невозможности, и я уже не могу это выносить. Я не принадлежу миру лета, Вася. Ты сделала все, что должна. Идем со мной.

От его слов она ощутила вспышку тоски по синим небесам и глубокому снегу, по диким местам и тишине, по его озаренному огнем дому в еловой роще, по его ладоням в темноте. Она могла пойти с ним и оставить все дела людей позади, покинуть город, погубивший Соловья.

Но, хоть она так думала, она сказала:

— Я не могу. Это не окончено.

— Твоя роль завершена. Если Дмитрий будет биться с татарами, то это война людей, а не чертей.

— И войну принес Медведь!

— Эта война могла произойти в любом случае, — парировал Морозко. — Война назревала годами.

Она прижала ладонь к щеке, где был шрам от камня, брошенного, когда ее вели на смерть.

— Знаю, — сказала она. — Но я — русская, это мой народ.

— Они сожгут тебя, — сказал Морозко. — Ты ничего им не должна. Идем со мной.

— Но… кем я буду, если пойду с тобой? — осведомилась она. — Просто снежной девицей, невестой зимнего короля, забытой всем миром, как ты!

Он вздрогнул от слов. Кусая губы, она спросила уже спокойнее:

— Кто я, если не могу помочь своему народу?

— Твой народ — не только одна плохо продуманная война.

— Ты освободил своего брата, потому что думал, что я помогу чертям не угаснуть в мире. Может, я могу. Но другая Русь — Русь мужчин и женщин — заплатила цену, и я собираюсь все исправить. Медведь повлиял не только на Москву, мое задание еще не завершено.

— А если ты погибнешь? Думаешь, я хочу уносить тебя во тьму, чтобы больше не увидеть?

— Я знаю, что ты не хочешь, — она глубоко вдохнула. — Но я все еще должна попробовать.

Морозко ради нее выпустил брата, попросил прощения у ее сестры, пришел в Москву летом, сковал Медведя. Но она исчерпала его силу и волю. Он не будет биться в войне Дмитрия.

А она будет. Потому что хотела быть не просто снежной девой. Она хотела доверие Дмитрия, его ладонь на своей голове. Она хотела победу, принесенную ее смелостью.

Но она хотела и зимнего короля. В дыму и пыли Москвы он был глотком холодной воды, спокойствием и запахом сосен. Она не могла отказаться от него.

Он видел, как она колебалась. Их взгляды встретились во тьме, он приблизился.

Он не был нежным. Он злился, как и она, сбитая с толку, и их руки грубо двигались по коже друг друга. Когда она целовала его, он казался плотью под ее ладонями, притянутый в это место и время реальности ее страстью. Тишина затянулась, их ладони говорили то, что не могли они, и Вася чуть не ответила ему да. Чуть не позволила унести ее на белой лошади в ночь. Она больше не хотела думать.

Но должна была. Тамара дала своему демону заманить ее мечтами о любви так, что она все потеряла.

Она не была Тамарой. Вася отпрянула, тяжело дыша, и он отпустил ее.

— Возвращайся в зиму, — услышала она свой хриплый голос. — Я пойду сквозь Полночь искать мужа сестры, если он жив. Я помогу Дмитрию Ивановичу победить в войне.

Морозко замер. Гнев, смятение и желание медленно пропали с его лица.

— Владимир Андреевич жив, — только и сказал он. — Но я не знаю, где он. Вася… я не могу идти по этой дороге рядом с тобой.

— Я найду его, — сказала Вася.

— Ты найдешь его, — сказал Морозко с утомленной уверенностью. Он поклонился, заперев чувства глубоко во взгляде. — Ищи меня с первыми заморозками.