Ведьмина зима - Кэтрин Арден (2019)

— Его нужно забрать в Лавру, — сказал Дмитрий. Его голос был хриплым. — Чтобы его похоронили среди товарищей на святой земле.

— Сергей помолится за его душу, — сказала Вася. Ее голос был сорванным, как и у него, от криков и рыданий. Она прижала ладони к глазам. — Он прошел по всей этой земле, — сказала она. — Он знал и любил ее. А теперь станет костью в замерзшей земле.

— Но будут песни, — сказал Дмитрий. — Клянусь. Его не забудут.

Вася молчала. У нее не было слов. Разве песни важны? Они не вернут ее брата.

Ночью прибыла телега за телом ее брата. С ней из тьмы прибыли шум и свет, подданные Дмитрия, полные торжества, с трудом сдерживались, чтобы соответствовать поведением ситуации. Вася не могла вытерпеть их шум и их радость. Саша умер.

Она поцеловала лоб брата, встала и скрылась во тьме.

* * *

Она не знала, когда появились Морозко и Медведь. Казалось, она долго брела одна, не думая, куда или зачем идет. Она просто хотела убраться подальше от шума и запахов, крови и горя, от дикого торжества.

А потом подняла голову и увидела, что они идут с ней.

Братья, которых она в детстве встретила на поляне, изменившие ее жизнь. Они были в крови, глаза Медведя сияли после боя, Морозко был мрачен, а лицо — нечитаемым. Вражда между ними осталась, но как — то изменилась.

«Потому что они уже не на разных сторонах, — подумала она, онемев от усталости горя. — С Божьей помощью будут моими».

Морозко заговорил первым, но не с Васей, а с братом.

— Ты все еще должен мне жизнь, — сказал он.

Медведь фыркнул.

— Я пытался отплатить. Предлагал ей ее жизнь, жизнь брата. Разве я виноват, что люди — дураки?

— Может, нет, — сказал Морозко. — Но ты все еще должен мне жизнь.

Медведь помрачнел.

— Хорошо, — сказал он. — Какую жизнь?

Морозко повернулся к Васе с вопросом. Она смотрела на него пустым взглядом. Какая жизнь? Ее брат умер, а на поле было полно мертвых. Чью жизнь она хотела?

Морозко осторожно потянулся в свой рукав и вытащил что — то, завернутое в вышитую ткань. Он развернул ткань и протянул предмет обеими руками Васе.

Внутри был мертвый соловей, тело застыло, покрытое живой водой. Он был похож на вырезанную фигурку, что она берегла долгими ночами и тяжелыми днями.

Вася смотрела на птицу и зимнего короля без слов.

— Это возможно? — прошептала она. В горле пересохло.

— Может быть, — сказал Морозко и повернулся к брату.

* * *

Она не могла смотреть. Не могла слушать. Она ушла от них, почти боясь надеяться после горя. Она не могла видеть их успех, а тем более — поражение.

Копыта тихо застучали за ней, а она не обернулась. И мягкий нос коснулся ее щеки.

Вася повернула голову.

И смотрела, не могла поверить. Она не могла двигаться, не могла говорить. Казалось, слово или движение разрушат иллюзию, оставив ее одинокой. Она упивалась зрелищем, его гнедая шерстка была черной в темноте, на голове была звезда, а темные глаза были теплыми. Она знала его. Она любила его.

— Соловей, — прошептала Вася.

«Я спал, — сказал конь. — Но те двое — Медведь и зимний король — разбудили меня. Я скучал по тебе».

Ее сердце разрывалось от усталости и радости. Вася обвила руками шею коня и заплакала. Он не был призраком. Он был живым, теплым, пах собой, и его грива была до боли знакомой под ее щекой.

«Я тебя больше не брошу», — сказал конь и повернул голову, чтобы понюхать ее.

— Я так скучала, — сказала она Соловью, горячие слезы лились в его гриву.

«Уверен в этом, — Соловей тряхнул гривой, выглядя величаво. — Но теперь я тут. Ты стала хранительницей озера? Там долго не было госпожи. Я рад, что это ты. Но тебе нужен был я. Было бы лучше со мной».

— Уверена в этом, — сказала Вася, издав звук, похожий на смех.

* * *

Пальцы запутались в гриве коня, она прильнула к теплому плечу коня и едва слышала Медведя: