Лунное граффити - Кроули Кэт (2005)

Закрываю глаза и мысленно жму на баллончик: на стене появляется тень парня, а перед ним — тень дороги. Люси рядом, я чувствую ее, и хочу все-все рассказать прямо сейчас. Но теням на сте­не смешно: чего ты добьешься? Что возомнил? Что можно вернуться к подножию холма и там с ней остаться? Рано или поздно вы вскарабкаетесь наверх, а там всегда поджидает кто-нибудь типа Малькольма.

Был жив Берт — и у меня была надежда. Каж­дый день мне было куда идти. Была Бет, и тени при ней отступали. А теперь я один, слоняюсь по галереям, пишу заявления о приеме на работу с кучей ошибок. Заявления туда, где все равно не хочу работать.

Дэйзи кричит Дилану, чтоб он проваливал, и я открываю глаза. Как раз в этот момент он запус­кает в Дэйзи подушкой, но попадает в Люси.

— Упс, — извиняется Дилан, но тут на него бросается Дэйзи, и они что есть силы колошматят друг друга. Картина ясна: любви между ними — как раз чтоб один другого укокошил.

Оба пытаются привлечь Люси на свою сторону, но она смотрит на них, вздрагивая, и водит голо­вой — туда-сюда, туда-сюда, как на теннисном матче.

— Ты же мог ее зашибить, — злится Дэйзи.

— Чем? Плюшевым сердечком? Им зашибить нельзя.

— Как и куриными яйцами, да?

— Так вот, значит, в чем дело? В яйцах?

— Не делай из меня дуру! Ты швырял их мне в голову. Целую упаковку!

— Вот именно. Целую упаковку на тебя истра­тил. Все, что в холодильнике оставалось, на тебя извел. — Дилан скрещивает руки на груди. — Праздновал.

— Знаешь что? В мой день рождения держись от меня подальше!

— Не сомневайся. И знаешь что? Все кончено. К-О-Н-Ч-И-Н-О, — произносит он по буквам.

Дэйзи заливается смехом.

— Ты даже сказать правильно не можешь, при­дурок. Пишется К-О-Н-Ч-Е-Н-О.

— Я так и сказал.

— Нет, не так, правда, Люси?

— Не знаю, не уверена. А окно здесь не откры­вается? Меня укачивает.

— Ты придурок, — продолжает Дэйзи, обраща­ясь к Дилану. — Я столько времени встречалась с придурком.

— Лео! — ору я. — Открой окно. Быстрее!

— Нечего обзывать меня придурком, раз мы больше не встречаемся. Чувство собственного до­стоинства у меня тоже есть.

— Какая высокая точка отсчета! Называть тебя придурком позволительно лишь твоим девушкам?

— Что ты взъелась на меня? Еще на той неде­ле мы целовались за сараями! — Он поворачива­ется к Люси:

— Ты не знаешь, чего она завелась?

— Люси-то откуда знать? — перебивает его Дэйзи. — Слабо у меня спросить?

С каждой их репликой Люси белеет все боль­ше, но им ни до чего нет дела, и прекращать они не собираются.

— Да заткнетесь вы когда-нибудь? — рявкаю я. — Ей плохо!

— Выпустите меня. Вытащите меня, — просит Люси.

— Лео, останови! — ору я.

Дэйзи оглядывает Люси.

— Ее сейчас вывернет. Останови фургон.

— Я же на автостраде! — Ос-та-но-ви! — кричим мы.

Я беру Люси за плечи и прижимаю к себе, чтоб ее не так трясло. Мне нравится ее держать, что, учитывая ситуацию, почти трогательно.

— Приготовьтесь, — командует Лео, и фургон бросает в сторону, а я еще крепче обнимаю Лю­си. Лео тормозит. Она выбирается из фургона и падает на колени. Ее не тошнит. Она стоит на ко­ленях, но ее не тошнит.

— Хрупкая она, да? — удивляется Дэйзи.

Я отвожу волосы с лица Люси, вижу веснушку на шее и хочу только одного — прижаться к ней. «Для этого надо измениться», — говорят мне те­ни. Может, у меня получится. Может, я найду спо­соб измениться. «Какой еще способ?» — смеются тени. И ответить мне нечего.

***