Малуша. Пламя северных вод - Елизавета Дворецкая (2020)

– Я бы хотела здесь остаться навсегда, – сказала Мальфрид, глядя, как играет солнце на широкой синеве Волхова. – Если переживу Купальскую ночь.

– Переживешь.

– Но ведь если я не справлюсь, спасать… нельзя?

– Нельзя. Но тебя не надо будет спасать. Мы заплатили Перыни за то, что тебя увезут не далее чем на перестрел.

– Заплатили?

– Ну я же вчера отвез туда чашу из серебра, ты ее видела.

– Видела…

– Дедичу в руки отдал. С низким поклоном от нас и от тебя.

Мальфрид и правда видела вчера серебряную чашу, которую Сванхейд отыскала в ларях спального чулана. Чаша была высотой с девичью ладонь, очертаниями похожая на яйцо со срезанными концами, а бока ее покрывал чеканный варяжский узор в виде змеев с волчьими головами.

– Твоя жизнь будет в руках Дедича. Ведь это ему решать, как далеко лодка отойдет. Если он завезет тебя на середину реки, это верная смерть, оттуда ни одна девка не доплывет. Но раз чашу он принял, то этого не будет. Отвезут недалеко. А ты хорошо держишься на воде. Главное, помни: не надо бороться с течением, чтобы не тратить зря силы. Тебе вовсе не нужно выйти на берег там же, где отплыли. Пусть тебя снесет хоть к Ильмериной могиле, не беда. Главное, чтобы ты вышла на берег, вот и все.

Мальфрид сжала его запястье – широкое, надежное. Словно обещала: все будет хорошо. На его белой коже успел появиться золотистый загар, отчего лучше стали видны светлые волоски на руке, и это казалось ей красивым.

Она знала, что в душе Бер волнуется за ее «свадьбу с Волхом» не меньше нее самой. Тревога его была тем сильнее, что он никак не сможет вмешаться и помочь. Рассчитывая укрепить связи с Перынью, хозяева Хольмгарда все же не могли знать, что сами жрецы думают об этом. Не сочтут ли они случай удобным, чтобы порадовать властелина северных вод такой богатой жертвой, как дева знатнейшего варяжского рода, им самим чужая? Но Мальфрид об этих сомнениях не ведала и верила, что справится. Теперь, когда жизнь наконец прибила ее к доброму берегу, было бы слишком глупо так быстро с ней расстаться.

– Пойдем, – Бер поднялся с песка и, взяв Мальфрид за руку, потянул вверх.

Она вскочила и обняла его за шею, крепко-крепко, словно стараясь удержать свое счастье. Как же все-таки ей повезло, что Сванхейд надумала отправить Бера за ней в лес! Когда Мальфрид жила у Князя-Медведя, ей казалось, что все не так уж плохо – трудно, но переносимо. Теперь, оглядываясь назад, она дивилась, как не умерла от тоски одиночества и непосильных трудов, оторванная от всего рода людского, в глуши, наедине с молчаливым волхвом-оборотнем – пусть и благожелательным к ней, но чужим и чуждым существом. Со дня выбора невесты Волхова ее не оставляло скрытое возбуждение, замешанное на тревоге и трепете перед священными тайнами. Ветер над Волховой могилой, игра Дедича, весь обряд растревожили ее чувства, оставили томление, жажду жизни, радости, удовольствий взаимной любви.

Бер было обнял ее в ответ, но тут же попытался отстраниться.

– Мальфи, отстань, – со снисходительным упреком сказал он. – Я твой родич.

– С каких пор своих родичей нельзя обнимать? – Мальфрид слегка отодвинулась, чтобы взглянуть ему в лицо, но руки с его плеч не убрала. – Что тебе не нравится?

– Когда ты так ко мне липнешь, я вовсе не чувствую, что мы родня. А совсем наоборот.

На миг Бер прижал ее к себе и слегка толкнул бедрами, намекая, что имеет в виду, и Мальфрид пронизал жаркий трепет.

– Но так не годится, – Бер отпустил ее. – Вот был бы моим отцом не мой отец, а Сигват – тогда другое дело. У нас было бы седьмое колено.

– И что тогда? – со стесненным дыханием прошептала она.

– Я бы сам женился на тебе. И больше не пришлось бы беспокоиться, что делать с тобой и твоим… головастиком.

– Сам ты головастик! – фыркнула Мальфрид, не зная, чувствовать себя польщенной или обидеться.

– Где бы ты его ни раздобыла. Раз уж ты не хочешь говорить.